Затрагивая тему преступлений и наказаний, нельзя не упомянуть фигуру, которая играет далеко не последнюю роль в этой истории. Палач. Этот человек имел особое место в обществе. С одной стороны, его уважали, хотя уважение было вызвано скорее страхом; с другой стороны, он был в том списке «отчужденных». В Италии до сих пор используется крылатое выражение «один, как палач». Это не относилось к семейному статусу — палачи совершенно спокойно могли создавать ячейку общества и рожать детей. Но вот дом, в котором проживала счастливая семья, не должен был иметь соседей и оставался «свободным» со всех сторон. Самые любопытные могут прогуляться по улице via Ghibellina до номера 69 — там вы найдете бывший дом палача Флоренции.

Фигура палача пугала, потому что с ним было связано огромное количество суеверий, какие-то из них имели в себе рациональное зерно, а какие-то были откровенной глупостью. В любом случае, палачей люди сторонились. Дошло до того, что на рынке с палача не брались деньги. Это деньги, заработанные кровавым ремеслом, — они точно не принесут ничего хорошего суеверному пекарю. Во Флоренции даже издадут указ, в котором продавцы были обязаны брать плату за свой товар с палача, иначе их ждал штраф. Если с деньгами палача вопрос решили быстро, то над проблемой, где хоронить палача, правительство Республики долго ломало голову. По закону, убийц никогда не хоронили на кладбище, так как они нарушили важнейшую Заповедь Божью. Но ведь палач по факту просто выполняет свою работу, он лишь инструмент в руках правосудия. После долгих диалогов моральный конфликт был разрешен так: на кладбище или в церкви все же нельзя, поэтому нужно выбрать такое место, где вроде бы и есть связь с церковью, но и не совсем. Колокольня — идеальное решение!

Палач не скрывал своего лица, более того, у них была своего рода община. Как ни крути, палач принадлежал к особой «касте» в обществе, поэтому они заключали семейные союзы внутри своей общины. Можно было жениться на дочери палача, гробовщика, на худой случай — на проститутке. Кроме того, рожденный в семье палача сын не мог выбрать себе профессию по нраву, он был обязано продолжать дело отца. Если же палач решит отказаться от работы, то его штрафовали, и подобное решение расценивалось как преступление, за которым следовало наказание.

Кроме прямых услуг палача к нему еще обращались за очень сомнительными товарами. Все же фигура его была окутана легким флером особой дружбы с госпожой Смертью. Палачи приторговывали частями тел преступников, их вещами или предметами, которые непосредственно участвовали в казне. Например, веревка-висельник — она разрезалась на несколько кусочков и продавалась. Считалось, что если ее закопать у порога или просто хранить в доме, то сей «оберег» принесет удачу.

Трепет перед фигурой палача мы уже оценили, а вот подвергались ли они агрессии со стороны общества? Палач не рассматривался не как жестокий убийца, а, как я уже писала выше, всего лишь инструмент. И он должен был хорошо выполнять свою работу, большего не требовалось, впрочем, как и в любой другой профессии. Если палач выполнял работу плохо, тогда народ мог выказать свое недовольство, увы, совершенно не лояльно. Жарким майским днем 1503 года толпа собралась за крепостными Воротами Справедливости, чтобы проводить в последний путь молодого знаменосца. Парень был осужден на смертную казнь из-за убийства, совершенного на почве зависти. Палач по имени Франческо аккуратно протер лезвие топора тряпкой и с размаха вонзил в шею осужденного. Такой вид казни считался максимально гуманным из-за своей быстроты и безболезненности. Но не в этот раз. Лезвие оказалось предательски тупым и лишь ранило юношу. Вторая попытка — и снова неудача. Зрители стали отворачиваться и закрывать уши от криков несчастного, истекающего кровью и бьющегося в конвульсиях, как курица, которую заготавливают на суп. Когда наконец-то мучениям пришел конец, из толпы послушался крик: «Камнями его! Камнями!» И возмущенный люд стал закидывать палача камнями до смерти. Око за око.

Еще одной незаменимой частью в мозаике правосудия была фигура художника. Не спешите удивляться или сомневаться. Публичные казни — это наказ, это политическая пропаганда. Обычно тела преступников оставались еще несколько дней, а иногда и месяцев «дополнять» своим видом убранство Флоренции. В назидание. Политическим преступникам, предателям было уготовано особое место для казни — Барджелло. Это Дворец, построенный в половине XII века, где изначально заседали представители власти Республики Флоренции, а далее туда переехал Подеста[84]. Для горожан это здание стало символом правосудия и в то же время символом ужаса, так как с XVI века станет очередным зданием тюрьмы. В каменных стенах были воткнуты металлические штыри, на которых подвешивали преступников. И именно на этих стенах художники писали свои фрески, но живопись была на особенные темы. Могли изображаться портреты преступников, некий средневековый вариант сегодняшних плакатов «Внимание, розыск!». Правда там их писали не для розыска, а для позора. Все должны знать предателей и зверских убийц в лицо.

Такой вид искусства получит название «гнусное искусство» — конечно, благодарного в нем было мало, но это было необходимо для государства. К слову, нанимались не самые последние художники из какой-нибудь провинциальной дряхлой мастерской, о нет! В таких заказах, например, фигурирует имя Сандро Боттичелли. Он вместе с другими живописцами изобразил на стене Дворца группу повешенных, участвующих в заговоре Пацци. Заказчиком, как несложно догадаться, выступал Лоренцо Медичи. Мог ли художник отказаться от такого заказа? Вопрос спорный, но скорее нет, чем да.

Был во Флоренции в XV веке чудесный художник Андреа дель Кастаньо, и ему очень везло получать именно такой категории предложения. Несмотря на то что после себя он оставит прекраснейшие работы на разные темы, во Флоренции за ним навсегда закрепилось прозвище — Андрюшка Висельников. Повезло так повезло!

Филиппо Дольчати. История Антонио Ринальдески. Музей Стибберта, Флоренция

А некоторые казни фиксировались в истории настоящим рассказом в картинках! До нас дошла небольшая картина Филиппо Дольчати, рассказывающая о казни некого Антонио Ринальдески. Как мы уже говорили, тосканцы всегда отличались острым языком и с легкостью в ругательствах упоминали имя Бога или Девы Марии. Но некоторые акты богохульства даже для них были чересчур. Что же такого натворил Антонио? После очередной веселой ночи