Васса заинтересованно, по-новому взглянула на ранимого брюнета, обладателя заковыристого словосочетания. «Интересно, — подумала она, — какие же крови здесь намешаны? Такое разностильное сочетание генов дает, как правило, неплохие результаты. И этот продукт любви севера и юга может быть гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд». Сотня, потраченная на курсы, начала выкарабкиваться из завалов Вассиного пессимизма.

— Замечательно! — восхитился «лишний». — У мальчика была властная мама с горячей южной кровью. Верх в семье держала она.

— Почему вы так решили? — заинтересовалась соседка.

— Генрих, его отец, скорее всего обрусевший немец. Здесь явно немецкие корни. А Арно — весьма распространенное армянское имя. Кто же мог дать мальчику такое имя? Конечно, мама. Стала бы немка или русская давать сыну армянское имя?

— Вряд ли, — засомневалась Васса.

— То-то и оно. Наверняка родители спорили, как назвать ребенка: каждый хотел в мальчике закрепить свой род. Победила мама — и мы имеем то, что сейчас прозвучало. При таком смешении кровей обычно получаются умные дети. Но властные матери частенько подавляют личность ребенка, и мальчику, на которого в детстве давила деспотичная мать, трудно сделать хорошую карьеру — он же не привык к самостоятельным решениям, а потому…

— А потому мы имеем то, что стоит сейчас перед нами! — весело подхватила Васса.

— Схватываете на лету, — похвалил «лишний». — Быть вам отличницей у Арно Генриховича.

Между тем, пока они сплетничали, оживленно шла перекличка. Внимательно слушая пояснения «лишнего», Васса краем уха уловила, что тетеньку с пеналом звать Ангелина Степановна Зайцева, а нахального смельчака из первых рядов — Константин Иванович Передряга. Что это именно он, сомневаться не приходилось: слишком уж по-недоброму осмотрел его Арно. За обсуждением фамильных корней преподавателя будущая гонщица едва не пропустила собственную фамилию, а когда она прозвучала, подскочила от неожиданности, как школьница. И разозлилась на собственную бестолковость: зачем вскочила — достаточно руку было поднять. «Лишний» оказался в списке последним, и звали его Яблоков Сергей Сергеевич.

«Очень мило, — подумала Васса, — яблочко — фрукт полезный». После краткого знакомства Арно Генрихович начал первую, вводную, лекцию о ПДД — правилах дорожного движения — для непосвященных. Новая аббревиатура хлопала по ушам, как звук урчащего двигателя, и Васса чрезвычайно загордилась таким звучным пополнением своего лексикона. Она стремительно приобщалась к касте жрецов автомобильной езды.

Однако, увидев бесконечные кружочки, стрелочки, квадратики и треугольнички, ужаснулась: никогда и ни за что не запомнить ей эту графическую абракадабру! Тут, к счастью, наступил перерыв, и с тяжелой, переполненной новой информацией головой она потопала выкурить сигаретку и подышать свежим воздухом. Таких любителей подышать за перекуром оказалось чуть ли не добрых две трети — а ведь Минздрав предупреждает! Народ, раскучковавшись на небольшие группки, оживленно знакомился и обсуждал (уже?!) перспективы сдачи экзаменов в ГАИ. Тетенька с пеналом не курила, но оказалась очень словоохотливой и коммуникабельной. Она переходила от группки к группке и рассказывала страшные истории о коварных гаишниках и свою собственную, вынудившую ее на старости лет сесть за парту.

— Учиться никогда не поздно, — подбодрила ее Васса, выслушав горячий рассказ храброй Зайцевой.

— Нет, — не согласилась та, — я считаю, что всему свое время. Но разве знаешь, что с тобой случиться может? Муж-то у меня после инсульта еле ходит, а ему свежий воздух нужен, молоко парное, овощи, фрукты, покой. Кто ж его на дачу-то повезет, кроме меня? Сам же он сейчас не водит. Вот и приходится учиться, как малолетке какой, — жаловалась она. — А машина в гараже стоит, ждет.

— Что-то малолеток здесь не видно, — улыбнулся Сергей Сергеич, стоявший рядом, — все больше переростки.

Ангелина Степановна рассмеялась:

— Это точно, но и таких, как я, что-то не видать. Мне ведь пятьдесят пять, я свой возраст не скрываю. Думала, уж и на курсы-то не возьмут.

— Вам никогда не дашь ваши годы, — польстила ей Васса.

— А я и не возьму! — беспечно отмахнулась неунывающая Ангелина и переметнулась к соседней могучей кучке, где солидно рассуждали о преимуществах «волжанки» над «жигуленком».

— А вот из этой тетеньки выйдет неплохой водитель, — заметил Сергей Сергеич, — и экзамены она сдаст без проблем.

Васса скептически хмыкнула.

— Попомните мое слово. У нее кураж есть, хватка, а это для начинающих как воздух.

— Жить вообще нужно в полную силу — и в начале, и в конце. А хватка важна в любом деле.

— Полностью согласен, — улыбнулся он, — не спорю. Вторая часть была скучноватой, если честно, занудной даже. И после «до свидания, товарищи» народ со вздохом облегчения посыпался из двери, как горошины из стручка. Выяснилось, что Васса с Сергеем («лишний» просил обращаться к нему без отчества, надоело на работе) почти соседи: живут всего в десяти минутах ходьбы друг от друга. Вышагивая рядом, соседи в квадрате пообсуждали первое впечатление: Арно заслужил твердую «четверку».

— Хорошист! — похвалила учителя ученица.

— А вы где работаете, если не секрет? — спросил Сергей, меняя тему.

— На телевидении, — ответила она и скромно пояснила: — Очень удобно, к дому близко.

— Думаю, многие согласились бы и далеко ездить — лишь бы к вам попасть, — с улыбкой оспорил он ее скромность. — А где, в какой редакции?

— Пишу сценарии эфирного дня, — напустила туману скромная телевизионщица. И, увидев почтительное выражение лица, осталась довольна: она, оказывается, важная птица. — А вы?

— У меня рядовая профессия, но нужная, к сожалению.

— Почему «к сожалению»?

— Я врач-онколог.

— О-о-о, — с почтительным страхом протянула «сценаристка», — и что, бывает, кого-то спасаете?

— Конечно, — спокойно ответил он. — Иногда помогают советами дед или отец.

— А они при чем?! — обалдела «сценаристка».

Сергей рассмеялся:

— Так у нас династия врачей — прадед основал. И дед мой, и отец, и я — мы все врачи.

— Как интересно! — уважительно заметила Васса. — Но ведь это очень трудно — лечить смертельно больных. Подозреваю, что излечиваются далеко не все. Наверное, для хорошего врача смерть пациента — тяжелый удар.

— Да уж, — вздохнул он, — бывает… А вот и мой дом.

— Надо же! Действительно, мы почти рядом живем. Всего вам хорошего, доктор. До четверга!

— Василиса, позвольте я вас провожу. Темно уже совсем, да и фонари сегодня через пень-колоду горят, обычно здесь хорошее освещение.

Она огляделась: и правда, окружающая картинка оптимизма не внушала. Самое противное время года: темнеет рано, снег еще не выпал, без хорошего освещения — мрак полный. А тут — пара-тройка хилых фонарей, и все. Она поежилась. И рассмеялась.

— Что вы, я совсем не боюсь темноты, мне не привыкать! Я врачей боюсь, если честно. А темнота — дело житейское. Да и