возвышались два высоких шеста: один — увенчанный большой медной чашкой, из которой металлической стружкой завивалось колечко пара, на другом отливал медными боками кусочек торта.

— Какая прелесть! — ахнула Нина, позабыв, что хотела осудить благополучную бездельницу, жену Никиты Владимировича.

Лариса молча, в восторге разглядывала чашку и тортовый кусок — такую оригинальную вывеску она видела впервые.

— А что это за надпись?

— «Паутинка» — название кафе. На чашке — латинский шрифт, на торте — русские буквы.

— Точно, — приглядевшись, подтвердила Нина, — «Паутинка», только каждая буква с завитками — не сразу и поймешь, что это. Бляха-муха, это ж надо такое придумать! — весело изумлялась она.

— А почему такое странное название «паутинка»? спросила Лариса, когда они расположились на плетеных стульях за небольшим круглым столиком.

— А это название их фирменного торта, — пояснил Никита Владимирович, — сами выпекают. Хозяин, Ивар, никому не раскрывает тайну рецепта. Этот рецепт ему по наследству достался, от бабки. Их семья в буржуазной Латвии владела целой сетью рижских кондитерских, а когда свергли Ульманиса и пришли Советы, родные Ивара разделились: кто эмигрировал, кто остался с большевиками. А его родители приехали сюда. Сначала отец работал в местном кафе кондитером, потом открыл свое собственное маленькое дело — выпекал дома булочки и ватрушки и поставлял их в здешние булочные, скопил немного денег и построил это кафе-кондитерскую, где мы и попробуем знаменитую «Паутинку». Это сейчас здесь почти никого, а в выходные забито. У Ивара и постоянные клиенты есть, из Риги приезжают по выходным с детьми. Я же говорю: кто однажды к «Паутинке» прикоснется, тот не раз сюда вернется, — пошутил он.

— Горе лакомкам и сладкоежкам, — улыбнулась Лариса, — ловят их в эту вкусную паутину, как глупых, доверчивых букашек.

— Ну уж нет, — возразила Нина, — мне совсем не горе, скорее, наоборот, радость. Я обожаю сладкое и всякие тортики-мортики — смерть фигуре!

— Здравствуй, Никита! Добрый день, милые дамы! — У их столика незаметно возник мужчина средних лет, худощавый, высокий, в очках с тонкой оправой, холеный, уверенный в себе человек — чистый ректор столичного вуза.

— Ивар, — обрадовался Никита Владимирович, — как у нас говорят: легок на помине! Я как раз рассказываю историю твоей семьи.

— Ты не представишь меня своим очаровательным спутницам? — Латыш говорил с забавным мягким акцентом.

— Да, конечно. Знакомьтесь, это — Ивар, владелец знаменитой «Паутинки».

— Нина.

— Лариса.

— Очень приятно, — церемонно раскланялся Ивар, словно на светском рауте. Его взгляд чуть задержался на Нине, и губы тронула легкая улыбка. — Ты позволишь вас угостить? — обратился он к своему знакомому.

— Давай! — благодушно позволил тот.

Латыш вопросительно посмотрел на Нину. Она отчего-то смутилась и слегка покраснела.

— Я бы хотела попробовать ваш торт.

— Кофе, чай?

— Кофе, если можно.

Лариса изумилась: бойкую минчанку было не узнать, перед ними сидела милая, застенчивая молодая женщина-учительница начальных классов.

— А вы что хотели бы у нас попробовать? — спросил хозяин Ларису, улыбаясь одними глазами.

— Я бы рискнула, пожалуй, попасть в сети вашей «Паутинки», — пошутила она и смутилась: черт, двусмысленно вышло и пошловато. Что это на нее нашло? Они словно поменялись с Ниной местами.

— Тебе, конечно, как всегда?

— Разумеется, — кивнул Никита Владимирович, с интересом за ними наблюдавший. — Милейший человек, — сказал он, когда Ивар отошел от их столика. — Овдовел пять лет назад.

— Да вы что?! — ахнула Нина. — Он же не старый еще!

— А что с ней случилось? — спросила с сочувствием Лариса.

— Онкология, — кратко пояснил Никита Владимирович.

— Бедный, — пожалела латыша Нина, — и он не женился больше?

— Нет, хотя жених, конечно, завидный. По нему многие сохнут — выгодная партия и человек порядочный.

— Бедный! — со вздохом повторила Нина.,

Торт действительно оказался очень вкусным — воздушная смесь взбитых сливок и белка, тающая во рту Нине достался больший кусок.

— Понравились вы ему, Ниночка! — весело заметил Никита Владимирович. — Я еще не видел здесь таких больших порций, да еще и бесплатных. Произвести впечатление на вас хочет, — пошутил он, чем окончательно смутил притихшую Нину.

— Это он протелепатил, что Нинуля сладкое любит, — улыбнулась Лариса.

Распрощавшись с гостеприимным хозяином и дав ему обещание наведаться сюда еще, они отправились к себе. Договорились встретиться внизу у пальмы через пару часов и расстались, довольные друг другом и «Паутинкой». В номере Лариса попыталась почитать, но на этот раз любимый Фицджеральд не смог придумать ничего такого, чтобы заставить ее забыть оробевшую Нину и галантного латыша, с улыбкой глядевшего на гостью. «А может быть, любовь с первого взгляда? — думала она, рассеянно пролистывая страницы. — И есть ли она вообще?» Поразмышляв, решила, что есть, но ее судьба почему-то обошла этот путь сторонкой. И вздохнула: «Не дано».

Разбудил стук в дверь. Она открыла глаза, часы показывали без десяти семь. Стук повторился, и дверь осторожно приоткрылась.

— Лар, это я. Можно?

В дверном проеме показалась русая голова.

— Мать честная, ты спишь?! Мы же через десять минут с Никитой Владимировичем встречаемся! — ахнула Нина. — А ты лежишь! Мы же договорились в ресторан пойти, забыла?

— Нет, Нинуля, не забыла. Через пять минут буду готова.

— Хорошо вам, красивым, — вздохнула Нина и пожаловалась: — А я по сорок минут перед зеркалом торчу, пока лицо не сделаю, чтобы народ не отворачивался при разговоре.

— Кокетка! — улыбнулась Лариса. — Подожди меня внизу, я через пять минут спущусь.

Она прикоснулась бледной помадой к губам, стянула волосы в пучок на затылке, натянула брюки и зеленый свитер, оттенявший глаза, и спустилась вниз. При виде ее Нина всплеснула руками.

— Нет, ну скажите, пожалуйста, совесть у нее есть? — И невинно поинтересовалась у Никиты Владимировича: — Как вы думаете?

— А что случилось? — растерялась Лариса.

— Она еще спрашивает! — Нина шутливо воздела руки к потолку. — Как можно уродиться такой красавицей — вот что случилось! Все мое очарование загубит твое присутствие, — весело пожаловалась она. — Это же не женщина — убойная сила! Тебе ходить-то удобно?

— Не поняла?

— Вокруг тебя должны быть завалы скошенных мужиков — ногу поставить негде!

— Ниночка, вы совершенно напрасно атаковали ни в чем не повинную Ларису, — вступился за нее Никита Владимирович. — Она никому не причинит вреда, правда? — шутливо обратился он к Ларисе, и в его глазах промелькнуло странное выражение.

— Красота требует жертв, мой дорогой, — вздохнула Нина. — Только все почему-то ошибочно считают, что жертвы требуются от ее обладательницы, а я вот думаю, что от окружающих. Ради красоты можно пойти на любые жертвы. Если, конечно, хочешь ею обладать. Не так ли? — И она с хитрой улыбкой посмотрела на Никиту Владимировича.

— Мы собрались в ресторан? — сдержанно осведомилась Лариса. — Или будем обсуждать мои прелести