Глава тридцатая

Первой, разумеется, была Агата, которая ждала Присциллу, в лучших традициях спрятавшись за деревом прямо у калитки виллы «Эдера». Она была вне себя от счастья. Все снова наконец стало налаживаться, и сердце у нее колотилось в лихорадочном ритме, а в руке она сжимала письмо. Это лето она никогда не забудет.

По плану Агата должна была просто вручить писательнице письмо и подсказку, но стоило ей увидеть Аманду и Присциллу, с еще опухшими от слез глазами, как она подбежала к ней и крепко обняла.

– Ты вернулась, – прошептала она, все еще обнимая ее.

– Вернулась, – растроганно кивнула Присцилла. Какая необычная девочка.

– У меня кое-что есть для тебя! – объявила Агата, разулыбавшись. И обеими руками, точно меч Экскалибур, протянула ей письмо.

– Сначала ты должна прочитать письмо, а потом внимательно послушать то, что я скажу.

Вытащив из конверта листок бумаги, Присцилла прочла:

«По причине, мне неведомой, Вы мне очень нравитесь. Очень – но ничего неразумного, как раз достаточно, чтобы ночью, один, проснувшись, уже не мог уснуть, начав мечтать о Вас».

Франц Кафка – Милене

– Объяснишь мне? – спросила она девочку, улыбаясь.

И та в ответ процитировала:

– «Все дети, кроме одного, рано или поздно вырастают. Они скоро узнают об этом, и Венди выяснила это вот как. Как-то раз, когда ей было три года и она играла в саду, она сорвала цветок и побежала к маме. Наверное, в этот момент она выглядела просто прелестно, потому что миссис Дарлинг прижала руку к груди и воскликнула: «Ах, и почему ты не останешься такой навсегда!»

– «Питер Пен»? Это и есть подсказка?

– Угадала! – возбужденно воскликнула Агата. – Смотри: я даю тебе письмо кого-то известного, а потом подсказку, которая укажет тебе на человека со следующим письмом. Поняла?

Присцилла рассмеялась:

– Поняла. То есть теперь я должна пойти к Маргарите, которая даст мне следующее письмо?

Девочка распахнула глаза:

– Да ты просто молодец! Это именно Маргарита! – восхищенно похвалила она.

– Пойду. Будет очень весело послушать, как Маргарита прочитает подсказку. Вы пойдете со мной?

– Ну нет! Считается, только если ты все сама сделаешь, иначе это жульничество! – возразила Агата, которая воспринимала эти поиски сокровищ на удивление серьезно.

И после последнего объятия от обеих Присцилла, оставшись одна, направилась в деревню на поиски Маргариты, теперь по-настоящему готовая к предстоящему приключению.

И вдруг, точно по волшебству, она рассмеялась.

Она все еще широко улыбалась и посмеивалась от того, насколько одновременно безумным и удивительным было происходящее вокруг, когда ей навстречу из-за дерева выбежала Маргарита с зажатым в кулачке письмом.

– Это тебе! – с гордостью крикнула она.

– Эй, так слишком просто, – улыбнулась ей девушка. – Возвращайся обратно за дерево, и я тебя сама найду.

Маргарита, разумеется, послушалась и вернулась в свое укрытие за стволом дерева, где ее ждали Вирджиния и близнецы.

Присцилла сделала вид, что несколько минут ищет ее, а потом подошла к ним.

– Это тебе! – повторила Маргарита с тем же энтузиазмом, что и в первый раз, и писательница взяла письмо.

– Ты больше не грустишь? – спросил Тобиа.

– Нет, больше не грущу, – улыбнулась Присцилла. – Так, а теперь посмотрим, что здесь.

«Я сделаю все возможное, чтобы моя любовь тебя не беспокоила, буду смотреть на тебя украдкой, улыбаться тебе, когда ты не видишь. Буду касаться взглядом и душой там, где хочу коснуться поцелуем: волос твоих, лба, глаз и губ твоих, повсюду, куда открыт доступ ласкам».

Жюльетта Друэ – Виктору Гюго

– Как красиво, – прошептала Присцилла. – А теперь ты должна дать мне подсказку, верно?

И Маргарита старательно произнесла как можно громче:

– И тьизди пёстий кот мяукнуй![37]

– Это «Макбет», – тут же угадала писательница. – Три ведьмы. Акт первый, реплика первая.

У Вирджинии округлились глаза:

– Я знала, что ты прекрасно справишься!

– Господи, думаю, мне надо идти к трем кумушкам… надеюсь, они не знают, откуда взяли эту подсказку, – рассмеялась Присцилла и, обняв всех детей, пошла дальше.

Эта охота за сокровищами была сплошным удовольствием. И, получается, в ней принимают участие и взрослые тоже. Присцилла вдруг поймала себя на том, что какая-то крошечная ее часть думала, или, может, только надеялась, что в этот раз реальность окажется даже приятней фантазий.

Три кумушки нашлись на своем обычном месте, уже с письмом в руке.

– Ты, иди сюда! – позвала ее одна из них.

– Но ты не должна ее звать! – возразила вторая.

– Ну, я ее все равно позову, а то до ночи тут просидим, – заключила третья, протягивая Присцилле письмо.

«Любовь моя, вы не просто «часть моей жизни», хотя и самая важная – потому что моя жизнь уже больше мне не принадлежит, но я о ней даже не жалею, и вы всегда со мной. Вы гораздо больше, это вы позволяете мне представлять любое будущее в любой жизни».

Жан-Поль Сартр – Симоне де Бовуар

– А подсказка? – спросила Присцилла у троицы.

– Итак, – начала Эвелина.

– Нет, я скажу! – перебила ее Кларетта.

– «Все взрослые когда-то были детьми, но мало кто из них об этом помнит!» – продекламировала Розамария, опередив остальных двоих, которые наградили ее сердитыми взглядами.

– «Маленький принц», – произнесла Присцилла. – Раз Маргариту с Агатой я уже видела, а Вирджиния уже не ребенок, полагаю, мне надо найти близнецов. Которые спрятались за деревом вместе с сестрой.

– Да, отлично, но что теперь? Ты выздоровела? – резко спросила Кларетта, но при этом внимательно глядя ей в глаза.

Присцилла улыбнулась и, в порыве храбрости протянув руку, легонько коснулась рукой плеча женщины.

– Да, спасибо. Правда, спасибо.

В следующий миг она уже развернулась и вернулась той же дорогой, где столкнулась с Тобиа и Андреа, нетерпеливо ее ждавшими.

«Я разве сказал, что людей можно разделить на категории? В таком случае, если сказал, то позволь уточнить: не всех. Ты ускользаешь от меня. Я не могу отнести тебя к какой-либо группе, мне не удается тебя постичь. Я могу угадать девять раз из десяти, в зависимости от обстоятельств, могу предсказать реакцию эти девять раз из десяти, по словам и поступкам, могу почувствовать, как бьются сердца. Но на десятый раз я сдаюсь. Не выходит. И ты – десятая попытка».

Джек Лондон – Анне Струнской

Близнецы даже не дождались, пока она дочитает до конца, и хором выдали:

– «Пусть будет хорошей и доброй, всегда терпеливой и очень веселой! Не надо кричать, а только играть! Пусть любит нас, деток, да, шустрых, но милых!»[38]

Присцилла расхохоталась.

– Мэри Поппинс! Я ее обожаю, знаете? Вирджиния, главная няня деревни – ты, давай письмо! – потребовала она, протянув руку.

«Я бы написала стихи о любви даже о том, что ты в себе не выносишь».

Вирджиния Вульф

– Как это прекрасно, – прошептала Присцилла. – А подсказка?