— Заходи. Что-то случилось? — Элмерик пропустил девушку внутрь и зажёг свечи.

— Да не… — она застыла посреди комнаты, не решаясь присесть. — Просто подумала… мы с тобой последнее время не ладили-та. Ругались. Нехорошо это.

Бард придвинул ей табурет, а сам устроился на кровати.

— Пустяки, Роз. Я никогда не хотел с тобой ссориться.

— Боишься, что прокляну? Так не боись-та! Я вот пришла пожелать тебе удачи.

В её голосе звучала такая неприкрытая тревога, что барду пришлось напомнить себе: дурные предчувствия и пророчества — не конёк Розмари. Вот если бы Келликейт пришла с таким похоронным видом, тогда да, впору было бы забеспокоиться.

— Да что ты?! Всё будет в порядке.

Девушка кивнула и, засунув руку в карман передника, вытащила подвеску с капелькой горного хрусталя. Элмерик сразу узнал Слезу Бригитты.

— Ого! Это мне?

— Ну да, — она вложила амулет в его ладонь. — Раз уж вы идёте без меня… Эх, жаль, я только одну успела сделать-та. Но к Летней битве ещё попытаюсь.

— Но почему мне, а не Шону или мастеру Флориану?

— Пойми меня правильно: они-та опытные чародеи и в случае чего сами могут о себе позаботиться-та. Эй, не вздумай возражать, дурачок! На правду не обижаются.

Элмерик опустил голову: конечно, Роз была права — куда ему до взрослых Соколов!

— Ты нос-та не вешай! — девушка погрозила ему пальцем, вмиг раскусив причину грусти. — Ежели Келликейт сказала, что ты там пригодишься, — без дела точно не останешься. Совершишь ещё свой подвиг, никуда не денешься-та. Знаешь, как Джерри тебе завидует? Ужасть!

— Ха! Так ему и надо! — хмыкнул бард, нащупав в кармане косточку от сливы.

Не оберег, конечно, а так — ерунда, но, когда отправляешься на опасное дело, не стоит пренебрегать даже шуточными подарками.

— Всё враждуете? — Розмари недовольно поджала губы, и Элмерик покачал головой.

— Не то чтобы… просто привычка.

— Скажу тебе по секрету-та: он тоже такое говорил, — девушка понизила голос до шёпота. — И знаешь, я рада. Вам с самого начала-та надо было подружиться, Рик.

— Пф, подружишься с ним, как же! — Элмерик покрутил в пальцах Слезу Бригитты, зачем-то посмотрел на свет сквозь прозрачный камешек, а затем надел амулет на шею.

— Вы с ним похожи. Даже одними словами говорите-та.

— Да ты чего? Мы совершенно разные!

Роз в ответ на это лишь фыркнула.

— Ладно, не буду спорить-та, а то, чего доброго, опять поругаемся! Ты это… будь осторожнее с этой Брендалин или Маэной, как бы она себя там ни называла. Тот, кто однажды предал, может предать снова.

— Да… — Элмерик со вздохом откинулся назад, заложив руки за голову. — Но… ведь идеальных людей не бывает, Роз. Каждый из нас совершал ошибки и делал такое, о чём потом жалел. Не то чтобы я собирался её прощать — мне до сих пор неприятно. Но допускаю, что даже Брендалин могла измениться. И, конечно, я буду держать ухо востро.

— Смотри, не обожгись снова, — Розмари вздохнула так глубоко, что пламя свечи дрогнуло, но вскоре снова выровнялось.

— Что ты! Об этом и речи быть не может! У меня же есть Ллиун. И к тому же Келликейт сказала, что Брендалин нужна нам для успешного исхода дела. Правда, я так и не понял зачем.

— Значит, скоро узнаешь. И мне расскажешь по возвращении. Лады?

Она протянула широкую ладонь — всю в царапинах и мозолях, — и бард ответил крепким рукопожатием.

— Договорились.

— Ну, сталбыть, до встречи! — стуча деревянными башмаками, она направилась к выходу и, обернувшись уже у самой двери, добавила: — И только попробуй мне не вернуться, Рик! Прокляну!

К двери комнаты Каллахана Элмерик пришёл раньше всех, а вот мастер Флориан и Брендалин («Маэна», — мысленно поправил себя бард) явились точно в срок. Эльфийку он сперва не узнал — та снова переоделась, на этот раз в мужскую одежду: на ней были тёмно-серые штаны, сапоги до колен, чёрная рубаха и туника явно с чужого плеча. Светлые волосы прятались под шапкой, и если бы не знакомые фиалковые глаза, Элмерик наверняка спросил бы у мастера Флориана, что за мальчишку притащил с собой наставник.

— В честь чего маскарад? — усмехнулся он, пытаясь скрыть неловкость.

— В платье воевать несподручно, — эльфийка пожала плечами. — Не на бал же собираемся.

Элмерик заметил, что в её ушах не было серёг, а вместо привычных браслетов запястья охватывали небольшие наручи (кажется, прежде он видел похожие у Келликейт — неужели та сама снарядила эльфийку в дорогу? Тогда одежда чья? Орсона, что ли?).

— Думал, ты ни за что не согласишься надеть штаны.

— Как я уже говорила, всё меняется. И времена, и мы сами.

Девушка вошла в комнату вслед за мастером Флорианом, и Элмерик по привычке придержал ей дверь. Барду подумалось, что, возможно, так и есть — гордячку Брендалин он знал, а эту незнакомку совсем не знает. Но это ещё не значило, что ей можно доверять.

Мастер Флориан зажёг свечи, и бард ожидал, что тот сейчас начнёт раскладывать по курительницам травы, как это делал Шон, но наставник обошёлся без дыма и благовоний. Вместо этого он начертил мелом фэды огама прямо на полу перед зеркалом и велел Элмерику приступать, а увидев его замешательство, хмыкнул:

— У каждого своя магия, дружище. У эльфов одна, у меня — другая. Но не беспокойся, всё будет как надо.

Элмерик заиграл мелодию, которую придумал в прошлый раз. Маэна, сплетя руки на груди, наблюдала за тем, как мастер Флориан творит своё заклятие. В её глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. Наставник же плеснул водой на зеркало и, пока струи не успели спуститься вниз,