Нет… Нет! Не сейчас, не сегодня, никогда – я больше не допущу этого. Больше никаких сомнений! Больше никто не будет вершить мою судьбу! Я должна донести до него свои чувства. Должна сохранить это чудо. Оно не пропадёт, я не дам ему исчезнуть. И никому не позволю его в нас убить. Даже Фениксу.

Видя, как он парит в небесах, я осмотрела стены дворца. Совсем не гладкие. Есть, за что ухватиться. Хм… Возможно, я тоже могу летать, как и ты, Феникс.

Ухватившись покрепче за стену дворца, я поняла, что мне мешает юбка. К маре её! Я порвала подол платья – так удобнее.

Шаг. Второй. Третий. Тяжело дыша, я хваталась за выступы, стараясь не смотреть вниз. Земля уходила из-под ног, я чувствовала. Далеко-далеко… Один раз оступлюсь – и упаду. Но по-другому никак. Я не могу летать… Но могу подняться ввысь, пускай и так. Ради чуда я готова пойти на всё.

Камешек сорвался! Я обняла рукой железное украшение, которое так удобно мне подвернулось. Дышать, дышать… Я не упала. Всё в порядке!

Взгляд невольно опустился. Как далеко до земли… Матушка! Надо думать иначе, надо сообразить… Это всего лишь картина, всего лишь картина, это не по-настоящему!

Вон там собирается народ – вокруг Виктории. Её под руку ведёт Лиафвин. Народ обступает её: все смотрят, как на диковинку. А потом она касается их, кажется, такая счастливая. Лиафвин ведёт её в танец, совсем не тот, какой танцуют лорды и леди. Простой и свободный, как у нас с Фениксом.

Начинается танец. Рядом Жанна берёт за руки герцога Генри, и, кажется, он соглашается на приглашение. Гили и Захария наблюдают за представлением со стороны, пробуя закуски со множества накрытых столов.

А я – здесь. Матушка… Это всего лишь картина! Всего лишь картина… Я вернулась к подъёму. Так… Потихоньку. Медленно. Осторожно. Я успею. Только если не торопиться…

Ветер сдувал и вырывал слёзы из глаз. От ужаса и от того, что становилось только хуже, я и впрямь готова была заплакать. Но нельзя! Нельзя плакать, Феникс не должен меня такой видеть.

Я буду сильной! Ради него. Мне самой это больше не нужно, я и так достаточно сильная. Мне просто хотелось наконец-то донести до него, что я здесь… И что я готова быть с ним. Любым. Что бы он ни думал и ни воображал, я не готова отступать.

Ещё чуть-чуть. Ещё немного!.. Я ухватилась за шпиль и прыгнула к нему, как к последней надежде. Матушка, Матушка… Это же самая высокая точка всего Уайтленда! Я почти касаюсь облаков. Ай-ай-ай… Один шаг – и я разобьюсь в лепёшку!

Не плакать… Не плакать – нельзя плакать!

– Мира?.. Ты что тут делаешь?!

Сквозь ветер я услышала голос. Обернулась. Феникс!

– Я пришла… за тобой! – сказала я, отвернувшись от смущения и от неспособности поверить в то, что сама это говорю.

Он застыл. Внимательно вгляделся в меня и наклонился ближе.

– За мной?.. Мира, я бы вернулся, ты чего? Я же просто с воздуха хотел проверить… – явно не понял он. – Надо спускаться, Мира, давай помогу…

Он протянул руки, а я отстранилась. Рано!

– Нет, Феникс! Я не готова спускаться! – упорно замотала головой я. – Если хочешь, чтобы я спустилась, выслушай меня. А то я спрыгну!

– Чего?! Мира, ты сошла с ума! – больше от отчаяния, нежели от гнева, крикнул он.

– Может быть, – пробурчала я. – Но я не беру свои слова назад! Слышишь?! Феникс, услышь меня!

– Что? Что ты хочешь мне сказать, Мира?! – говорил он, чуть ли не срываясь от страха.

Пора… Всё, пора. Хотелось плакать от ужаса, но я собралась, взяла себя в руки и…

– Феникс… Мы не просто так встретились, – начала я, то смотря на него, то отворачиваясь. – Феникс, мы… Я пошла за тобой не просто так. Не просто потому, что ты Проводник. Феникс, ты… Я… Феникс!

– Мира… Что ты хочешь этим сказать?..

Он наклонился ближе. Близко-близко. Его лицо совсем рядом. Во мне всё горело. Я не могу говорить, когда он так близко!.. Возможно, это скажет гораздо лучше слов…

Вытянувшись, я схватила его за рубашку. Притянула к себе. И поцеловала его – грубо и одновременно так нежно, как только могла. Феникс, ну пойми же!..

А он – взял меня за талию. Снял со шпиля и прижал к себе так, будто я вот-вот упаду. Мои туфли полетели вниз, а я расположилась в его руках так, словно была предназначена для них, словно эти руки – та самая судьба, которая меня ждала.

Он ответил. Ответил на поцелуй. И сжал меня в объятиях, словно в последний раз. Понял. Он понял! Я чувствовала, как горячие слёзы согревали мои щёки. Оторвав одну руку от талии, Феникс аккуратно стёр влагу с моего лица. Но не отстранился. Я обняла его за шею. Не хотелось, чтобы поцелуй прекращался. Чтобы чудо кончилось… Вот оно, наконец-то. Наконец-то всё правильно.

Встрепенуться и отстраниться меня заставил оглушительный звук. Я испуганно обернулась – но нет. Вокруг нас… огни. Фейерверки. Как тогда, в Империи Лонг: мы парили сквозь них, но искры нас не опаляли.

Я взглянула на Феникса. Прятал взгляд. Краснел до ушей – даже при всей своей смуглости. Улыбка прокралась сама: я не могла удержаться от того, чтобы положить голову на плечо Феникса.

– Хей… Ты чего?

– Всё это… Так не должно быть, – упорно твердил он.

– Почему же? Мы счастливые – так должно быть. Никак иначе, – говорила я, проводя рукой по его щеке.

– Всё… очень сложно, Мира, ты не поймёшь.

– Я пойму тебя, Феникс. Что бы ты ни чувствовал и что бы ни сказал. Ты же знаешь это.

Он вскинул взгляд. Такой потерянный… Я не знала, как могу его успокоить. Потянувшись, я коснулась его лба своим.

– Я не могу сказать, Мира. Мы не можем быть вместе.

– Можем, Феникс. Если мы хотим, мы можем всё.

Он замолчал. Что же крылось в его душе? Что за секрет, о котором он никак не мог мне рассказать?

Но даже если и так, сейчас, когда я увидела его настоящего, я готова принять его любым. С любыми сомнениями и заблуждениями. Он может плакать и кричать, бояться и бежать, но я буду рядом. Рядом, чтобы узнать его секрет.

– Что… Что это?.. – вдруг пробормотал Феникс, отстраняясь.

– Ты о чём?..

Но, прислушавшись к ощущениям, я сразу поняла. Обернувшись, я заметила: в толпе что-то зрело. Появились странные сферы…

Они здесь!

– Феникс, давай туда!

– Конечно!

И, покрепче ухватив меня, он взмахнул пламенными крыльями и устремился к городу.

Ещё проносясь сверху, мы видели, как в городе нарастала паника. Народ пытался бежать кто куда. Лорды и простолюдины смешались, неотличимые друг от друга: любые отличия перестали