семьи. Пока оставалось время, он попросил Говарда исключить его из завещания, чтобы увеличить долю, оставленную в трасте Дорис и Берти. Сумма в 180 тысяч долларов составляла лишь малую часть их со Сьюзи состояния. Уоррен считал, что ему нет смысла участвовать в завещании, когда он может легко заработать деньги сам. Он создал еще один траст для своих детей, чтобы Говард мог оставить им ферму, на которой семья Баффеттов планировала выживать, если доллар перестанет что-то стоить. Уоррен должен был стать попечителем этих трастов.

Хотя дома семья не говорила о приближающейся смерти Говарда[310], Сьюзи взяла на себя большую часть забот о нем, заменив Лейлу. Она организовала детей, чтобы те стояли у окна больницы с табличкой «Мы любим тебя, дедушка». Сьюзи также позаботилась о том, чтобы Уоррен, которому было трудно смириться с болезнью при любых обстоятельствах, каждый день приходил к отцу.

Когда состояние Говарда ухудшилось еще сильнее, Уоррен переключил свое внимание на American Express. У него был самый большой запас денег для работы за всю историю партнерства: в начале 1964 года капитал BPL составлял чуть менее 17,5 миллионов долларов. Его собственное состояние росло взрывными темпами и теперь составляло 1,8 миллиона долларов. Всего за пять лет до этого ему пришлось напрячься, чтобы найти несколько десятков тысяч для National American. Никогда прежде он не вкладывал в работу столько денег и с такой скоростью.

В последние дни жизни Говарда Сьюзи подолгу оставалась с ним наедине. Она боялась боли и понимала чувства старшего Баффетта, но смерть ее не пугала, так что у нее хватало сил сидеть с ним в отличие от остальных. Лейла была полностью опустошена и позволила Сьюзи взять все в свои руки.

Однажды вечером Сьюзи-младшая, Хоуи и Питер сидели за кухонным столом. Вошел отец. Он выглядел подавленным как никогда. «Я еду к бабушке», – сказал Уоррен. «Почему? – спросили они. – Разве ты не едешь в больницу?» «Дедушка сегодня умер», – ответил Уоррен и вышел через заднюю дверь, не сказав больше ни слова.

Сьюзи организовывала похороны, а Баффетт, потрясенный, сидел дома в молчании. Лейла была потеряна. Сьюзи пыталась заставить Уоррена разобраться в своих чувствах по поводу смерти отца, но он буквально не мог об этом думать, пытаясь отгородиться от произошедшего любыми способами.

Уоррен сидел на похоронах молча, пока пятьсот человек оплакивали его отца. Какими бы спорными ни были взгляды Говарда при его жизни, в конце люди пришли выразить ему уважение. После этого Уоррен несколько дней оставался дома[311]. Вернувшись в офис, он продолжил лихорадочно скупать American Express. К концу июня 1964 года, через два месяца после смерти Говарда, он вложил в акции почти 3 миллиона долларов. Теперь это была самая крупная инвестиция партнерства Баффетта. Хотя он никогда не проявлял видимых признаков горя[312], со временем повесил большой портрет отца на стене напротив своего рабочего стола. Через несколько недель после похорон на его голове появились две проплешины: от потрясения у него выпали волосы.

27. Безрассудство

Омаха и Нью-Бедфорд, Массачусетс, 1964 – 1966

Через шесть недель после смерти Говарда Уоррен сделал нечто неожиданное. Причем дело было не только в деньгах. American Express поступила неправильно, и, как он считал, должна была возместить ущерб. Компания предложила банкам 60 миллионов долларов, чтобы удовлетворить их требования, заявив, что чувствует моральную ответственность. Группа акционеров подала в суд, утверждая, что American Express должна защищаться, а не платить. Баффетт предложил за свой счет выступить в защиту плана руководства по урегулированию спора.

Но American Express предлагала деньги не для того, чтобы послужить примером для других. Компания просто хотела избавиться от иска, который бросал тень на ее акции. В это время клиенты компании не переживали – скандал с маслом не вызвал у них никакого интереса.

Баффетт написал, что, если American Express выплатит банкам 60 миллионов долларов, она будет «стоить существенно больше, чем American Express, которая откажется нести ответственность за действия своей дочерней компании»[313]. Выплату в 60 миллионов долларов он назвал в долгосрочной перспективе несущественной, подобно дивидендному чеку, который потерялся в почте.

Почему же Баффетта так интересует, превышают ли, по его выражению, «стандарты финансовой честности и ответственности American Express стандарты обычного коммерческого предприятия»? Откуда взялось представление о том, что честная репутация приведет к тому, что бизнес «будет стоить существенно больше»? Почему Уоррен хотел выступить в защиту позиции компании?

Баффетт всегда стремился влиять на руководство компаний, в которые инвестировал. Но раньше он не пытался превращать свою инвестиционную деятельность в церковь, где мог бы проповедовать, пуская по кругу тарелку для сбора пожертвований. Подтверждая мнение Баффетта о том, что следование моральным нормам имеет финансовое измерение, American Express выплатила компенсацию и справилась с трудностями, а акции, упавшие ниже 35 долларов, выросли до более чем 49 долларов за штуку. К ноябрю 1964 года партнерство Баффетта владело акциями American Express на сумму более 4,3 миллиона долларов. Оно делало и другие крупные ставки: 4,6 миллиона долларов в Texas Gulf Producing и 3,5 миллиона долларов в Pure Oil. Акции этих трех компаний в совокупности составляли более половины портфеля партнерства[314]. К 1965 году одни только акции American Express составляли почти его треть.

Баффетт, бесстрашно повышая ставки, продолжал в 1966 году покупать, пока не потратил на American Express 13 миллионов долларов. Он посчитал, что нужно познакомить партнеров с изменениями в основных правилах, и сказал им, что может инвестировать до 40 % активов в одну компанию[315].

К этому времени Уоррен сильно отдалился от мировоззрения своего наставника Бена Грэма. Жесткий «количественный» подход, который исповедовал Грэм, был взглядом гандикапера по скорости, подбирающего сигарные окурки и работающего на основе чистой статистики. Как выразился Баффетт об этом подходе: «Самые верные деньги, как правило, делаются на основании очевидных количественных решений». Но у этого метода были свои недостатки. Количество «статистических» сделок сократилось практически до нуля, а поскольку «сигарные окурки» – это, как правило, небольшие компании, метод не работал, когда речь шла о больших суммах.

Все еще придерживаясь этого подхода, Баффетт пережил в отношении American Express, как он впоследствии выразился, «озарение высшей степени достоверности», которое опровергало основную идею Бена Грэма. Главными активами American Express были лояльность клиентов и хорошая деловая репутация. Уоррен поставил деньги партнеров, семьи и друзей на конкурентное преимущество, о котором говорил Чарли Мангер, когда рассуждал о «великих предприятиях». Это был метод Фила Фишера, гандикапера по