— Я продлеваю его ещё на месяц. Если всё будет в порядке, вы сможете выйти в город на Рождество.

…Гедимин закрыл люк и развернулся к Ренгеру. Тот выжидающе смотрел на него с тех пор, как отошёл от стойки в полицейском участке, но вопросов не задавал, и сармат позавидовал его сдержанности.

— Они меня ищут, — тихо сказал он, прижав кулак к груди. — Я залез…

Ренгер приложил палец к его респиратору.

— Не надо. Кто не знает, тот не расскажет.

Он усмехнулся одними глазами и, взяв Гедимина за руку, крепко сжал её.

— Для всех нас ты на базе. Дежуришь, ремонтируешь, иногда выезжаешь в паре с Иджесом. Если явятся макаки, мы вас вызовем. Чем объяснить выезд — найдётся.

— Они будут прочёсывать все гетто, — сказал Гедимин. — Всех ликвидаторов. Там меня… запомнили.

Ренгер ухмыльнулся.

— Тебя трудно забыть, ремонтник. Поменьше болтай, ладно? Кто не знает, тот не выдаст.

Гедимин благодарно кивнул. Обнимать Ренгера он не решился — тот и сам уже подался в сторону, высвобождая руку из захвата.

— Я застрял до января, — сказал он, виновато щурясь. — Работа… пока что требует присмотра. Может, в январе…

Ренгер кивнул.

— Будем ждать, ремонтник. Не рискуй без нужды. Работать на Маккензи… небезопасно.

13 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В горячем цехе почти никого не было, лишь пара операторов присматривала за поставленными на отжиг трубами и массивной отливкой, пару дней назад выгруженной из печи. Корпус реактора оттащили на постамент, обмотали защитным полем; остывал он медленно, и за двое суток его свечение потускнело лишь ненамного.

Гедимин смотрел на ровное тёмно-красное сияние, не спускаясь с галереи — довольно жмурился издалека, облокотясь о перила, и думал, что общение с комиссиями из «Вестингауза» пошло Кенену и его сарматам на пользу. Сам Кенен стоял рядом и делал вид, что реактор занимает его не меньше, чем Гедимина — и только иногда подносил к респиратору очередную упаковку «мартышечьей» снеди. Их у него было много — выгреб из какого-то ящика по пути к подземной лаборатории. Часть осталась там, в контейнере у входа, — Гедимин не взял, но Иджес мог заинтересоваться.

— Ну что? — не выдержал наконец Кенен — видимо, последняя упаковка была доедена. Гедимин пожал плечами.

— Остынет — посмотрим. Про кессон не забудь…

Кенен обиженно фыркнул.

— И ты про кессон! Мало мне Гварзы… Ладно, атомщик, посмотрели — и хватит. Я показал тебе свою работу, теперь показывай свою.

…Иджес встал из-за монитора и отошёл к ящику для мусора, комкая в кулаке что-то шуршащее. Гедимин мельком заглянул в ящик — на дне валялись четыре обёртки от «мартышечьей» еды и контейнер из-под «глинтвейна».

— К десяти мне в город, — сказал Кенен, останавливаясь у монитора. — Но зайти к вам, парни, я был обязан. Как вижу, эта штука делает ирренций?

Гедимин молча кивнул на показатель интенсивности омикрон-излучения. Кенен поморщился.

— Ты, Джед, всё время забываешь, что не все отучились в Лос-Аламосе. Эти цифры говорят мне чуть больше, чем ничего. Но реактор не взрывается, и ты выглядишь довольным, — видимо, дело движется.

Он щёлкнул пальцем по пустому краю пульта и растянул губы в улыбке.

— Тески! Может, сделаете ещё одно окошко на вашем мониторе? Такое, чтобы показывало, сколько ирренция внутри. Можно такое прикрутить?

Гедимин мигнул.

— В принципе, возможно, — признал он. — Но с малой точностью.

Кенен отмахнулся.

— Это не страшно, Джед. Пусть будет малая. Но я посмотрю на монитор и увижу — вот, там десять кило ирренция. Так будет гораздо понятнее.

Он оглянулся на Иджеса и запустил обе руки в карманы. Когда он их достал, из кулаков торчали «хвосты» цветных обёрток — Гедимин насчитал восемь штук.

— Празднуйте, парни! Всё-таки День благодарения, — широко улыбнулся он. — Могу кое-чем обрадовать, Джед. Фостер в гости не прилетит.

Гедимин вздрогнул.

— Уверен? Откуда знаешь?

— Есть источники, Джед, — с ухмылкой ответил Маккензи. — Мы тут на хорошем счету, и нас пока… готовы прикрыть от лишних неприятностей. Свидетелей и подозреваемых допросили, для обыска оснований не найдено, — и пусть Фостер перекапывает Пласкетт в поисках улик. Его подозрения таковыми не являются…

Гедимин медленно улыбнулся. В памяти всплыло лицо Фостера — сперва довольное, почти торжествующее, потом — озадаченное и угрюмое.

— Значит, можно работать, — вслух подумал он и перевёл потеплевший взгляд на Маккензи. — Приходи через неделю. Я тут кое на что наткнулся. Вам будет интересно — и тебе, и Гварзе.

21 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин замолчал, выжидающе глядя на Кенена. Тот задумчиво смотрел то на лежащий перед ним список сигма-пульсаций, то на кюветы с образцами накопителя и неопределённо хмыкал.

— Могу показать, — Гедимин угрюмо сощурился — что-то пошло не так, как он рассчитывал, и реакция Кенена нравилась ему всё меньше. — Всё это проверено. Рабочие команды. Я покажу — ты сам увидишь.

Кенен поспешно замотал головой и выдавил извиняющуюся улыбку.

— Да я верю, Джед. Ничего не понимаю, но верю. Даже уловил пару знакомых слов. «Накопитель», например…

Он осторожно, почти опасливо взял в руки список.

— Так ты говоришь — это вроде пульта управления для накопителя? И ты проверял, и он работает… Интересные дела. Ни от Айзека, ни от Гварзы я про такое не слышал — а о накопителях мы в своё время говорили много, ох как много…

Гедимин сузил глаза.

— Они и не знают. Хотя в инструкциях всё было. Этот лист — из «записей Города Каналов». Десятая часть того, что там есть. Если бы мне дали не только дозиметрию, но и сами записи…

— Управление накопителем… — пробормотал