одежда испачканы кровью, что он не ужинал, а только пил и совершенно не уверен в том, что должен быть здесь в этот момент. Он принялся вытирать руки о мокрую траву, оставляя на ней коричневые следы. А после встал и немного размялся. Приятно было проводить утро вне городских стен. Совсем скоро встанет солнце, и воздух наполнится радостным птичьим пением и запахом цветущих деревьев.

– Доброго утра, Флэк, – раздалось из-за спины. Он узнал голос Мэй и едва сдержал улыбку. Удивляясь своей реакции, Флэк обернулся и увидел её: всё тот же серый сарафан и простая рубашка, только ноги босые. В руках она держала большую плетеную корзину с ручками по бокам, а в ней лежало что-то неведомое, прикрытое большими листьями. – Какими судьбами ты снова здесь?

– Мэй… – только и смог сказать Флэк. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой под её строгим и серьезным взглядом. Ему стало немного стыдно за свой неопрятный вид и неожиданное появление. Он будто вторгся в её комнату и хозяйничал там. Новые, странные и непривычные чувства.

– Да, я Мэй. Всё верно, – она рассмеялась и пошла вперед, с трудом удерживая корзину. – Так почему ты здесь? Судя по твоему виду, ночь прошла под деревом? А как же дом Воинов, уютная постель, горячий кофе?

– Мне надо было поговорить с тобой, но, кажется, я выбрал не самое удачное время. Поэтому пришлось ночевать под этим деревом, – Флэк догнал её и пошёл рядом.

– Что за срочность такая? И да, я не давала согласия на ещё одну встречу, – она снова улыбнулась и поправила корзинку.

– Давай, я помогу? – Флэк вдруг вспомнил, как помогал матери выносить корзины с мокрым бельем, как они собирали овощи в теплицах и он относил их в дом. – Что там у тебя?

– Держи, – Мэй легко передала Флэку корзинку и пошла чуть быстрее. – Там птицы, я ставлю ловушки на ночь, а утром собираю добычу. Принесу домой, разделаю, и можно продавать. А что-то оставить себе.

– Тяжело вам живется с отцом?

– Слушай, Флэк. Ты пришёл об этом поговорить? – она явно раздражалась и не хотела говорить о себе.

– Нет… Просто спросил. Из вежливости, – корзина была очень тяжелой, и Флэк удивлялся, как Мэй вообще могла её нести. – На самом деле я хотел попросить тебя рассказать мне всё, что ты знаешь про моих родителей. Про ваши встречи, разговоры, может быть ещё что-то. Я хочу знать всё.

– Ты уверен, что тебе это нужно? Я могу, конечно, рассказать. Но разве это не усилит боль от потери? – Мэй остановилась и посмотрела Флэку в глаза.

– Пусть усилит. Я хочу прожить эту боль до конца, полностью. Хочу вогнать этот клинок в самое сердце, чтобы он вышел с другой стороны и рана кровила до тех пор, пока не истощится, – Странник никогда и не с кем не был настолько откровенным. Но взгляд этой девушки заставлял его быть честным и искренним. Слова, которые он говорил Мэй, скорее предназначались для него самого.

– Это попахивает мазохизмом. Но я могу тебя понять, – Мэй снова пошла вперед, медленно, смотря себе под ноги. – Они жили очень дружно и мирно. Почти никуда не выходили, изредка могли добраться до станции, чтобы купить необходимые вещи. Тогда я сидела с твоей сестрой. Мне нравилось рассказывать ей истории, кроме неё их никто никогда не слушал. И знаешь, мне казалось, что она всё понимает, только не говорит. Я ставила её кресло поближе к окну и рассказывала, какая погода на улице. Иногда приносила ей пойманную белку или мышку. Мне очень хотелось, чтобы она улыбнулась. Но твоя мать говорила, что всё это бесполезно, – Мэй помолчала. – Твои родители любили друг друга. Как-то я осталась у них на чай и такого внимания и заботы, какую они проявляли друг к другу, я никогда больше не встречала. Но в глазах у них была тоска, огромная, страшная. Даже у моего отца, потерявшего любимую женщину, не было такой. Твой отец отличный воспитатель. Я уже говорила, что мальчишки любили его. Когда он тренировал их, то я видела вместо него молодого и сильного Воина. Прямая спина, сильные руки! Как он управлялся с мечом! Настоящее искусство, мне с моим простым луком до него не добраться. Мальчишки смотрели с горящими глазами, как он сбивает поленья. И хотели быть как он. Те дни, которые мы провели вместе – бесценный опыт для меня. Все его движения были продуманными и точными, ловкими. У него было чему поучиться. И да, Флэк. Они, твои родители, безумно любили вас с сестрой. По отношению к детям и даже ко мне, это было видно. Но при этом они обладали стальной волей. Не думаю, что многие жители Лимана пошли бы на такое серьезное преступление, будучи тем, кем являлся твой отец, – Мэй снова сделала паузу. – Не знаю, что могу ещё рассказать тебе.

– Спасибо, – тихо проговорил Флэк. Он слушал Мэй и представлял себе, каково было родителям. Они почти в одночасье потеряли всё, что имело для них хоть какой-то смысл: детей, призвание. Понятно, почему отец решил изменить своим принципам. Он вовсе не хотел идти против правил, он просто стремился быть нужным, хотел дать детям то, чего не смог дать своим родным. Он всё так же оставался верен своему пути, пути Воина. До самого конца. И мать, под стать ему, – сильная женщина, любящая и понимающая своего мужа. Она всегда была готова пойти на любые жертвы. Быть осужденным – для отца хуже смерти, а мать не смогла бы вынести его страдания. Флэк понимал, что не поступил бы так же из-за своей слабости, из-за желания жить. Но теперь не задавался вопросом, почему отец так жестоко уничтожил семью.

– Не за что, – грустно улыбнувшись, Мэй пожала плечами и протянула руки к корзине. – Давай сюда, мне пора домой, скоро солнце поднимется высоко, нужно готовить завтрак. Я и так с тобой тут задержалась.

– Нет, я донесу корзину до дома. Она слишком тяжелая для девушки, – Флэк пошёл вперед быстрее, чтобы Мэй не могла забрать у него ношу.

– Хватит играть в воспитанного джентльмена! Отдай корзину! – Мэй догнала Странника и ухватилась за плетеную ручку.

– Почему ты не хочешь принять мою помощь в знак благодарности?

– Потому что не хочу никому показывать, как я живу! Отец не одобрит твоё появление у нас дома. Просто уходи, – Мэй прятала глаза, и Флэк понял, что теперь точно никуда не уйдет.

– Ну, уж нет! Ты помогла мне. Я должен отплатить тебе тем же, –