– Мне отец рассказывал. Это злость и ненависть, они накапливаются у тебя внутри и ищут выход. Когда ты сражаешься из-за ненависти, когда позволяешь ей овладевать своим сердцем, то она поглощает тебя, дает силы и одновременно отравляет. Но ты – добрый, поэтому организм борется с тьмой внутри тебя, отторгает её. Ты уже почти погубил себя, Флэк. Да все вы, Тёмные Воины, забыли кто вы такие на самом деле, ради чего сражаетесь. Никогда и никем не должна двигать ненависть. Только любовь, Флэк. Только истинная добродетель. Понимаешь?

– Кажется да, понимаю, – Флэк внимательно слушал Мэй и снова возвращался к мысли о том, что их встреча не случайна. – Мэй, спасибо тебе. Ты, да ещё Вик, вы спасаете меня. Но, боюсь, что это уже бесполезно. Я слишком долго жил, поглощенный служением. Потерял себя. Да, меня переполняет ненависть к людям, иногда я хочу отомстить им настолько сильно, что забываю обо всём другом. С этим невозможно справиться.

– Почему? Сейчас тебе хочется кого-нибудь убивать?

– Нет.

– Вот! Видишь! Перестань думать о мести, просто живи. Делай, что должен, и всё. А в остальное время будь самим собой, таким, какой ты сейчас.

– Ну что ты такое говоришь?! Ведь я совсем недавно чуть не убил тебя просто из-за метки! Она сработала как сигнал к нападению, я даже не успел ничего подумать и решить, мои руки действовали сами собой, Мэй.

– И что? Ты только что попытался уберечь меня от опасности, которой, в сущности, и не было! – она повернулась к нему и ладонью накрыла его руку. – Я не поверю, что в тебе ничего доброго не осталось. Ты помогал мне сегодня и у тебя есть друг, который заботится о тебе.

– Чёрт!.. Мэй… – Флэк резко опустил голову. Все эти слова взывали к давно забытым чувствам, ведь он сам хотел прожить всю боль и страдания, а теперь не мог вынести таких простых слов Мэй. Она и правда была слишком честной, прямолинейной и открытой. Она быстро делала выводы и попадала в самую цель. Для неё Флэк – всё равно, что раскрытая ладонь, на которой видны все линии и другие причудливые рисунки. Пред его глазами пробегали картины, которые он столько лет пытался забыть: как мать прижимает к себе сестру, чтобы утешить, как отец обнимает их всех после возвращения с длительного задания, веселые дни рождения с домашним пирогом и лимонадом. Его семья не была похожа на те семьи, которые он наблюдал, пока жил в городе. Они были счастливы, несмотря ни на что. И снова горечь подступала, застилая всё перед глазами Флэка. Он боялся поднять голову и казался сам себе ужасно слабым. Странник стыдился своих чувств.

Мэй осторожно высвободила свою руку и подсела чуть ближе, Флэк чувствовал тепло её тела и легкое прикосновение к своей спине. Она обняла его, как маленького мальчика и гладила по волосам, шепотом приговаривая:

– Отпусти всё это, Флэк. Человеческая жизнь очень долгая и непременно в ней будут потери, горе, страдания. У кого-то их больше, у кого-то меньше. Есть такие люди, которые не обращают на них внимания, а ты – не такой. И это хорошо. Пока у тебя есть чувства, ты – человек, а не просто Тёмный Воин. Не стыдись своей слабости, потому что в умении признать поражение и есть сила. Ты не мог знать, что всё сложится именно так, как сложилось. Ты не мог принять решение за отца или Правителя. Но ты вправе решать за себя. Попробуй быть сначала человеком, просто Флэком, сыном своего отца и матери, братом своей сестры. Ты увидишь, как всё вокруг изменится. Перестань кормить ненависть, – она помолчала, продолжая гладить его по русым волосам, осторожно убирая челку с лица. – Скажи, зачем ты на самом деле пришёл ко мне?

– Узнать об отце. И просто увидеть тебя снова. Ты – другая, – с трудом произнес Флэк. Он знал, что глаза его сейчас страшны, поэтому не спешил поднимать голову.

– Флэк, посмотри на меня, – строго сказала Мэй и помогла рукой поднять ему голову. Глаза Странника наполовину были залиты черной кровью.

– Страшно? – спросил Флэк, хотя видел, что Мэй ни капли не испугалась. Её взгляд всё так же был смелым и решительным, совершенно открытым, он говорил только об одном – огромном сочувствии, понимании и желании помочь. Он был тёплым и добрым. «Как у матери», – подумал Флэк.

– Нет.

Странник заметил, как тревожно и быстро дышит Мэй, её грудь поднималась и опускалась каждую секунду. Он убрал её ладонь от своего лица, боясь, что черная кровь снова прольется вязкими, грязными слезами. Против всех правил, против всех законов и своих прагматичных мыслей, Флэк понял, что хочет поцеловать Мэй, хочет прикоснуться к её бледным губам, тонкой худой шее, ощутить в своих ладонях густые блестящие волосы. Наверное, она прочла это в его глазах, потому что сжала губы, а потом долго и осторожно выдохнула через рот. И тут Флэк сдался, обхватив Мэй за голову, он наклонился к ней и прикоснулся к губам, забывая обо всех своих переживаниях. Он чувствовал, как сначала она напряглась всем телом, а потом расслабилась и отдалась взаимному порыву. Внутри у Флэка словно всё замерло, а потом – перевернулось. Дыхание сбивалось, а сердце билось, как в самой яростной битве. «Что это?» – думал он, продолжая целовать Мэй. Ему были доступны самые лучшие и влиятельные женщины Лимана, красивые, богатые, но ни одна из них не пробуждала в нём такую палитру эмоций. Эта девушка не хотела власти, силы, денег, она не продавала себя и не стремилась залезть ко Флэку в постель, ни разу она не посмотрела на него похотливо или оценивающе, ей действительно ничего не было от него нужно. Она сама была готова отдавать и отдавала. Просто так, ничего не ожидая взамен.

– Просто дружба? – тихо сказала Мэй, когда Флэк чуть отпустил её.

– Наверное, я не так выразился.

– Конечно, – Мэй опустила глаза, делая вид, будто смотрит вниз с обрыва. – Все мужчины так говорят. И всем нужно одно. Во всяком случае, те, кого я встречала, хотели от меня не просто дружбы.

– А я другой, – Флэк не нашёл других аргументов. Он всё ещё придерживал Мэй за плечи и не знал, как можно объяснить то, что произошло.

– Почему? Из-за того, что Тёмный Воин? – в её голосе прозвучала горечь и даже обида.

– Мэй! Почему ты так говоришь?

– Потому что я такая же, как и ты. Сначала одна, потом другая. Тоже ищу