счастлив, никто не живёт хорошо, каждый ненавидит другого. И мне всё равно, что эта девочка – вампир. Она имеет право на нормальную жизнь так же, как и все остальные дети. Поэтому я без суда и приказа убил тех, кто убивал её. И готов сделать это с каждым жителем Лимана. Я ненавижу всех этих людей, – он указал на толпу окровавленной рукой. – Они молчаливо смотрят на то, как погибают их дети, как их отравляют выбросы заводов, как их растворяют кислотные дожди. Они всё едут и едут в города, пытаясь заработать денег, которых всё равно хватит только на жильё и еду. Они – грязные рабы!

– Флэк, успокойся. Любой человек, нарушающий закон, должен быть наказан. И я не думаю, что это дитя было таким уж невинным. Вампиры зачастую не могут себя контролировать, так что, возможно, она получила по заслугам, – несмотря на твердую речь и надменный вид, Злата старалась не опускать глаза на окровавленный труп под своими ногами.

– Тебя бы саму следовало растерзать так же, – прошипел Флэк, стараясь сдерживать свою злость. – Больше я не пойду с тобой никуда. Можешь передать Правителю, что я решил ослушаться его приказа. Теперь я буду заниматься тем, что делал раньше – охранять закон и порядок. Слышите?! – обратился он к людям, отвернувшись от Златы. – Я здесь закон и порядок. В этом городе. И во всем Лимане. Только Тёмные Воины могут и должны поддерживать мир. Каждый, кто будет покушаться на жизнь ребенка, будет казнен мною на месте. Вы видели мою силу, так что – бойтесь!

С этими словами Флэк пошёл вперед, победоносно взирая на сжавшихся людишек. Никто из них не смел возразить ему, страх продолжал сковывать горожан, и Флэк чувствовал это ярче, чем когда бы то ни было. Всю дорогу до убежища он боролся с желанием убивать. Ему до тошноты были неприятны перепачканные жадные лица, пустые и глупые. Они сами дошли до такого унизительного положения, позволили элите делать на себе деньги, приняли такой образ жизни за норму и не хотят вылезать из городского болота. Флэк уже начал сомневаться в том, что жители пригородов хоть чем-то отличаются от горожан. Желания у них такие же, просто пути достижения целей немного иные. Внешне они живут лучше, аккуратнее и выглядят добрее, но он помнил их обезображенные ненавистью лица, когда они пришли расправиться с его семьей. В сердце Флэка зарождалось желание мстить, с новой силой оно овладевало им и распространялось теперь не только на обычных жителей, но и на Правителя и всю элиту во главе со Златой и почему-то Ронгом.

Странника никто не преследовал, Злата, оставив труп девочки лежать на грязной мостовой, вернулась во дворец Правителя. А Флэк очутился в убежище. Впервые за последнюю неделю его оставили в покое. В кухне, куда направился Странник, сидели только Вик и Ториус.

– Флэк? – Ториус даже поднялся стула от удивления.

– Опять что-то случилось? Где Ронг и Злата, почему ты один и весь в крови? – Ворон отставил бокал и прошел к холодильнику, чтобы налить Флэку выпить.

– Я убил людей, без приказа и суда. Просто потому, что они замучили до смерти маленькую девочку. На улице. И никто не заступился за неё, всем было всё равно. А знаешь, Вик, почему они убили её?! Она была вампиром. Маленьким милым вампиром с двумя тоненькими косичками. У неё серое старое платье и рваные башмаки. Даже не туфельки, какие должны быть у девочки, а грубые стесанные башмаки, – Флэк взял грязными руками бокал, который протянул ему Вик и залпом выпил.

– Господи, помилуй, – протянул Ториус и схватился за кресты. – Помолимся о невинной детской душе, ушедшей из этого мира в муках.

– Зачем ты это сделал? Оставил бы всё, как есть. Что теперь будет? – Вик сокрушенно качал головой, подливая Флэку ещё и приглашая его сесть к столу.

– Не знаю, зачем. Это несправедливо! Я не хочу закрывать глаза на это, как Правитель! Все эти дни я чувствую себя хуже, чем предатель. Мне приходится беседовать с этими сальными, жирными тупыми и жадными людьми. Они за один вечер съедают столько, сколько городская семья за месяц! Они смеются над нами, над вампирами, над теми, кто вынужден жить в отдаленных местах. Мы все работаем для того, чтобы они могли сожрать лишний кусок мяса и привести в дом ещё одну наложницу! Люди в конец отупели и озверели. Я не могу их называть людьми, они как стадо диких зверей. Знаете, чего мне хотелось больше всего? Уничтожить весь этот город, сравнять его с землей! Никто не достоин пощады, кроме маленьких невинных детей, – взгляд Флэка снова стал черным и безумным.

– Хватит! – Вик стукнул кулаком по столу. – Прекрати это! Ты не убийца, Флэк! Твои внутренние метания не дают тебе покоя, но люди в этом не виноваты! Виноват наш мир, тот образ жизни, который был навязан всем нам. И ты в одиночку не сможешь это исправить. Уничтожение людей не поможет. Пока они сами не поймут, что нужно меняться, то ничего и не изменится. Слышишь?

– Да, Вик прав, – вторил товарищу Ториус. – Остановись, победи свою ненависть. Они же и добиваются этого – чтобы ты потерял контроль. Тогда ты полностью дискредитируешь себя, как Воин и как человек. На тебя можно будет объявить охоту и… – Монах не договорил, и молчание его было более красноречивым, чем любые слова.

– А что ты предлагаешь мне делать? – Флэк всё ещё не мог успокоиться и уже выпил полбутылки.

– То же, что и всегда. Патрулировать город, выполнять приказы. Не влезать в сомнительные заварушки и ждать. Как мы все ждём.

– И сколько ждать?! А самое главное – чего ждать? Если мы не начнем что-то делать, то так и состаримся в ожидании неизвестного будущего. Я не хочу так! Не хочу больше видеть, как дети страдают из-за того, что родились особенными, не хочу видеть, как люди умирают в черных, грязных стенах, не хочу! Мне душно здесь, среди всех вас и среди этих людей. Мне противен Лиман с его законами и Правителем, я ужасно устал и запутался, – Флэк уронил голову на стол и замолчал.

Вик и Ториус переглянулись. Никто не ожидал такого от Флэка. Теперь всем было очевидно – внутри у него идет война, он борется сам с собой, со своим прошлым и пытается найти выход. Но ему не хватает поддержки и опоры. Каким бы сильным и стойким он ни был, глубокие душевные раны не позволяют