Шрифт:
Закладка:
– Оливия может восстановить память? И… Вы сказали, что хотели защитить ее? Не для того ли, чтобы оказывать давление на Шелхера?
Маэль, ненадолго задумавшись, ответила:
– Она молчала долгие месяцы. Мы следили за появлением объявлений о розыске в местных и национальных газетах, но ее никто не искал. Однажды она произнесла слово «Элиза», и мы решили, что это ее имя. Здесь все зовут ее Элизой, она никогда не упоминала имя Оливия.
– Элиза – имя ее куклы, это же имя она использовала в ролевой онлайн-игре. В виртуальном прошлом ее действительно звали Элизой, – пробормотал Алексис.
– Когда она стала говорить чуть больше, мы заметили ее канадский акцент, но она была со мной более двух лет и…
Матиас счел нужным вмешаться в разговор:
– Мы сделали, что могли.
– У Оливии не только амнезия, – продолжила Маэль. – У нее наблюдается ряд других проблем со здоровьем: нарушение координации, расстройство поведения, хроническая депрессия. Последствия пережитого, которые сейчас значительно ослабли, а некоторые почти исчезли. Но если отпустить ее, куда она пойдет? Она слишком уязвима, чтобы общаться с людьми из долины. Я так рада, что вы здесь, ведь скоро я больше не смогу ее защищать… – Она разрыдалась.
Матиас обнял ее и посмотрел Алексису в глаза:
– Вы должны еще кое-что знать. Вчера вечером Маэль сказала мне, что Шелхеру удалось продать свою долю в руднике и что он сделает то же самое с «Лайфлонг Фармой». Таким образом, он сможет отдать долги преступному миру и устранить все следы своих гнусных экспериментов с чертовым эликсиром молодости. В довершение всего он решил уехать отсюда, забрав сына. Он требует единоличной опеки над ним. – Матиас вытер слезу, катившуюся по щеке Маэль. – Собрать все необходимое он поручил крупной адвокатской конторе в Тулузе, известной своей защитой организованной преступности. Шелхер точно сделает все возможное.
Алексис сжал кулаки:
– Вы хотите сохранить сына, а я хочу вернуть дочь, и у наших двух проблем имеется одно решение. Если я смогу публично разоблачить торговлю людьми, не будет секретов, которые нужно скрывать. Что же до Шелхера, для получения единоличной опеки над сыном ему потребуется нечто большее, чем первоклассный юрист.
Алексис подумал об Анатоле Косте. Это могло сработать… или нет.
Он повернулся к Матиасу:
– Мне понадобится ваш спутниковый телефон. Мне не хватает сдержанности, но уж вам-то это известно.
Матиас пошел за телефоном.
Переговорив с бывшим коллегой, Алексис попросил Маэль создать временный адрес электронной почты, для которого не требовался номер мобильного телефона. На этот адрес она должна была получить ссылку и пройти по ней на платформу для анонимного и безопасного обмена файлами.
– Там вы и разместите видео. Этим делом займется команда независимых журналистов, известных своей принципиальностью. «Лайфлонг Фарма» окажется на первой полосе всех газет, но не по тому поводу, на который надеялся Шелхер!
– Мы должны верить вам на слово? – спросил Матиас.
– Мой друг привык общаться со следователями. Я полностью ему доверяю, а у вас нет другого выхода, – заявил Алексис. Он взглянул на настенные часы. – А теперь отведите меня к дочери.
Глава восемьдесят первая
Столовая представляла собой большой зал, из эркерного окна которого были видны лужайка, лес и отроги горы Белак.
В столовой было довольно много народу – время завтрака. Через окошко в закрытой двери Маэль указала на девушку, которая, положив пальто на спинку стула, направилась к кофеварке.
Сходство девушки и Клары бросалось в глаза.
«Те же волосы, тот же цвет глаз».
– Сейчас я познакомлю вас, – сказала Маэль.
Алексис слегка приподнял руку, безмолвно попросив немного подождать. У него внезапно пересохло во рту. Он не знал, что сказать.
Взволнованная Клеманс стояла в стороне, скрестив руки на груди. В ДНК-тесте нет нужды – это его дочь. Вне всяких сомнений.
Он, словно на автомате, вернулся в коридор. Увидел запасной выход, ведущий в парк, вышел через него и зашагал по мокрой от росы траве. Подошел к памятнику жертвам ДТП, сел на скамейку и устремил взгляд на висевшую на нем табличку:
Оливия Василеску…
Достал телефон, включил его и запустил приложение.
Алексис, ты здесь?
Он сделал глубокий вдох:
Я нашел Оливию. Она жива.
На экране ненадолго показались песочные часы.
Замечательно, Алексис! У тебя получилось!
Да.
Я хочу поговорить с ней.
Он задумчиво посмотрел на экран телефона:
Не уверен, что это нужно сделать прямо сейчас…
Я хочу поговорить с ней.
Она потеряла память.
Возразил Алексис.
На экране вновь мелькнули песочные часы. После этого появился аудиофайл.
Это сообщение для нашей дочери.
«О господи, она верила в ее возвращение все эти годы».
Он ждал.
Появилась строка:
Иди к ней и дай ей телефон. Когда все будет готово, скажи мне.
Алексис повернулся в сторону особняка. Он увидел эркерное окно, из которого, возможно, за ним наблюдала Оливия. Он еще ни разу с ней не разговаривал, но уже относился к ней с бережностью.
Она рядом со мной.
Аудиофайл автоматически запустился.
Зазвучал голос Клары.
Он закрыл глаза.
Казалось, она находится рядом с ним, как когда-то на лужайке парка в Дублине.
Семья воссоединилась.
Сообщение длилось пять минут.
Клара, обращаясь к дочери, рассказывала ей о том, как прожила годы с момента ее исчезновения, как безуспешно пыталась ее найти. Она также говорила об отпущенном ей коротком времени и о своей тоске. В заключение она пожелала ей счастья.
Конец сообщения.
Ни слова об Алексисе.
Опять появились песочные часы, а следом за ними – надпись белыми буквами в центре экрана:
Форматирование программы
Идет удаление данных…
Алексис с воплем вскочил:
– Только не это! Клара, нет! Не оставляй меня!
Экран телефона в его руке стал черным.
Он переключил телефон и поискал иконку приложения «Психея».
Иконка исчезла.
Его начала охватывать паника.
Клара ушла.
Навсегда.
Его обуял гнев.
Паршивый робот…
«Программа подтвердила получение твоего сообщения: Оливия цела и невредима, а в отношении тебя никаких планов не было. Чао, болван!»
Клеманс нашла Алексиса стоящим посреди парка с телефоном в руке, он не мог пошевелиться.
Она увидела в его глазах разверзшуюся пропасть. И сразу все поняла.
Клара оставила его. Во второй раз.
