— Давно бы так. Дождемся Валентина и сразу втроем уедем.

— Я тут уже договорилась — нас прихватит с собой один из гостей. С Родионом ничего не получится, ему доктора везти обратно, причем неизвестно когда. Чистое сумасшествие!..

В кухню вошла Ксения, и жена умолкла. Следом появилась Наташа. Федоров сообразил, что теперь здесь в нем не особенно нуждаются. Он уже собрался было сходить к причалу, но на пороге его окликнула жена, протягивая мобильный телефон дочери:

— Сережа, сунь в карман. Мне некуда, а сумка осталась в столовой… Или нет — отнеси туда. Марта так обрадовалась, что я ее отпустила, что забыла все на свете. Надеюсь, она хотя бы бейсболку надела, как ей было велено.

— И зачем ей на озере мобильник, в самом деле? — Федоров небрежно сунул телефон в брючный карман. — Еще уронит в воду. Пойду-ка взгляну, как там у них дела…

Из этого ничего не вышло. С полпути Федорова позвали под навес, к столу, где срочно потребовали продегустировать коньяк. Как раз подоспела Наташа с какими-то особыми закусками, все, кто еще оставался за столом, вдруг оживились, и прежде всего сам Савелий, которому отсутствие Валентина странным образом вернуло хорошее расположение духа. В результате на причал Федоров так и не попал.

Теперь его соседом стал тот самый молодой, жуковатого вида мужчина — никакой не подрядчик-мошенник, как поначалу решил Федоров, а владелец рекламного агентства. Он-то и оказался тем самым гостем, приехавшим из города на своей «субару» и согласившимся захватить их с Александрой и Валентином на обратном пути. Бедняга не пил и сильно маялся. Звали его Арсений, жил он чуть ли не на соседней улице и закончил ту же школу, что и Сергей, только семью годами позже. Поговорили сначала о школе, об отце Федорова, которого парень хорошо помнил, затем съехали на неприятности Арсения.

— Мне, слава богу, далеко за тридцать, — жаловался собеседник, — а я даже жениться не могу себе позволить. Перепихиваюсь, блин, на ходу, как павиан. Потому как кручусь день и ночь. Сначала ставил агентство на ноги, потом расширялся, прикупил через Савелия Максимовича — чтоб он был здоров — отличное помещение, перевел в нежилой фонд, отремонтировал, приобрел оборудование для собственной типографии, а тут — они…

— Кто? — удивился Сергей. Коньяк подействовал на него как обычно: голова ясная, ноги вялые, настроение — жена его определяла коротко: «китайская лапша».

— Как кто? Рэкет, — угрюмо проговорил Арсений, утыкаясь в тарелку. — Кому ж еще быть?

— Вы серьезно? Рэкет в наше время? Сейчас ведь не девяностые.

— Вы, Сергей, наивный человек, — Арсений косо усмехнулся. — Или дурака валяете. Думаете, с середины девяностых что-нибудь изменилось? Ничего. Меняются только персонажи: сначала быки в «адидасе», потом налоговая, пожарники и прочая сволочь, а теперь — прокуратура… Я чего тут тусуюсь? Думаете, из уважения к полковнику, которое, будем говорить открыто, мне влетает в копеечку? Можете представить, сколько стоит бесплатное размещение рекламы его фирмы на трех городских телеканалах? Он ведь ваш брат, нет? Ах, брат жены… Ну, неважно — все равно близкий родственник… Так вот, Савелий Максимович предложил: давай, приезжай, я тебя с областным прокурором сведу, он у меня в соседях, нормальный мужик. И что имеем? Потолковал я с этим Шерехом напрямую: достали, говорю, ваши парни, аппетиты у них крокодильи, надо ж меру знать. Назвал пару фамилий — прокачал по своим каналам. И что? Глазки стеклянные, губки в линию. Вы, говорит, молодой человек, органы прокуратуры здесь не черните. Наши сотрудники люди кристально честные, многократно проверенные… Я на попятный: проблеял что-то, а он, уже снисходительнее, — мол, подъезжайте в прокуратуру, запишитесь на прием, поговорим конкретно, надеюсь, разберемся. И отвалил вместе со своими очочками. Теперь и этому заносить придется, только будет ли толк?

— То-то я смотрю, не видно его нигде, — заметил Федоров.

— Убыли-с, — язвительно произнес рекламщик. — Я бы и сам уже, так сказать, убыл, да неудобно перед вашей супругой — обещал подбросить в город.

К чему клонит этот Арсений, Федоров тут же сообразил.

— Да выбросьте из головы и езжайте, — воскликнул он. — Какие проблемы? Неудобно!.. Разве вы обязаны?.. Забудьте, пожалуйста, я вас очень прошу, и не теряйте из-за нас времени…

Федоров торопливо выбрался из-за стола, хлопая по карманам в поисках сигарет, нащупал мобильник дочери, вспомнил, что обещал жене положить его в сумку, но махнул рукой. Кое-кто из гостей в самом деле уже уехал, и под навесом теперь оставалась сугубо мужская компания. Он направился к дому, где, вероятно, сейчас находились женщины, а с ними и Александра.

И сейчас же увидел жену — она сидела на верхней ступеньке у входа. Солнце, уже скатывавшееся к западу, освещало ее замкнутое лицо. Углы губ опущены — Александра явно чем-то расстроена. Федоров не стал вникать — горячо заговорил еще на ходу:

— Послушай, Саша, зачем ты связалась с этим Арсением? Мы что, не можем добраться в город сами?

— И ты туда же! Чего расшумелся?

— Я? — он уже сердился по-настоящему. — Разве я не прав? Этот скользкий тип…

— О чем ты, Сережа? — поморщилась Александра. — Ты, я вижу, слегка перебрал. Сначала Родион на меня наорал, теперь ты возникаешь с какими-то невнятными претензиями.

— Родион? — осекся Сергей. — Как тебя понимать?

— Понимай как знаешь. Порадовал племянничек…

— Так в чем дело?

— «Где Марта? Зачем вы ее отпустили одну?» — «Она не одна, — отвечаю. — С ней Валентин…» — «Ну и что, что Валентин? Они же ничего не смыслят в моторе! Там с аккумулятором неполадки…» — ну, просто как с цепи сорвался мальчишка, я его таким еще не видела. «Успокойся, — говорю, — скоро вернутся. Марта обещала недолго…» — «Чертовщина, — кричит, — а отец куда смотрел?» Тут появляется Инна и прямо к нему: «Родик, отвези, будь добр, доктора в город, он не может остаться, у него срочные дела…» Видел бы ты, как он на нее взглянул! Совершенно не похож на себя…

— Уехали?

— Да. Инна возится с котятами. Двое, третий мертвый… Господи, как я устала от этого дня, Сережа, ты просто не представляешь. Скорей бы наши вернулись — и домой.

— М-да… — запнулся Федоров. — Я, между прочим, Арсения этого отпустил. Должно быть, он уже и уехал… А, плевать — в конце концов, доберемся автобусом.

— Ты, Федоров, в самом деле не в своем уме. — Александра поднялась со ступеньки, отряхивая платье. — Тебе известно расписание местных автобусов? Нет? А я поинтересовалась. Последний — в восемнадцать тридцать пять,