– Таня, я уже всё объяснил! Ты была не в состоянии идти на пресс-конференции! – отрицал до последнего Евгений. Ситуация с призовыми получилась не очень красивой, но Громов понимал, что таким способом сберег и без того изрядно расшатанные на тот момент нервы партнерши и обеспечил поводом пожить у него ещё какое-то время. И не так важно, что это стоило им огромных денег.

Евгений решил дойти до продуктового магазина, чтобы максимально оттянуть момент прихода домой. Громов не мог вспомнить, когда его в последний раз пугала мысль остаться наедине с привлекательной девушкой. Однако Татьяна сейчас была готова рвать и метать. И именно это забавляло и пугало одновременно.

– Куда ты свернул? – резко остановилась она. – Идём домой!

Громов почти смеялся. Он развернулся, быстро подошел к партнерше и взял за руку, желая увести за собой в магазин. Где-то в глубине души он рассчитывал, что покупки способны её отвлечь.

– Руки ледяные, – с недовольством констатировал Женя, дотронувшись до ладони Тани, а затем вытащил из карманов куртки кожаные перчатки. – Надевай.

Алексеева демонстративно убрала руки в карманы пальто, а затем прошла мимо Евгения.

– Тебе сколько лет? Тринадцать? – громко крикнул ей вслед он.

– И вообще, с каких это пор Его Величество Громов ходит по продуктовым магазинам? – с театральным недовольством ворчала Татьяна, толкая тележку, которую поручил ей партнер. – Ах, да! Его Величество лишилось призовых и теперь будет вынуждено готовить себе еду самостоятельно, как простые смертные, а не буржуйствовать каждый день, заказывая её из ресторанов!

– Ещё не факт, что нас лишат всех призовых, – попытался оправдаться он, нарочито задумчиво читая состав йогурта в надежде растянуть пребывание в магазине ещё на некоторое время. – И почему самостоятельно? У меня есть ты.

– Вы нарываетесь на очень серьезный скандал, Евгений! – строго произнесла Таня, на мгновение поймав себя на мысли о том, что буквально месяц назад она ни за что не поверила бы, что сможет подобным образом общаться со своим именитым партнером.

– Дружеский, я надеюсь? – не сдержался надавить на больную для них двоих мозоль Громов, положив в тележку пакет с замороженной овощной смесью.

– А что, были варианты? – невинно приподняла брови Таня, поймав на себе хмурый взгляд Евгения.

– Нужно ещё зайти в отдел с посудой, – неожиданно произнес он, сворачивая влево, вынуждая Алексееву развернуть тележку и последовать за ним. – Купим тебе, наконец, кружку.

– Да, очень пригодится нам в скором времени, – раздраженно закивала Татьяна, рассматривая посуду, представленную на стеллаже. – Будем стоять с ней в метро и просить милостыню.

– Ты будешь держать кружку и греметь мелочью, а я рядом крутить четверной аксель, – почти засмеялся он, представляя эту картину.

– Вот и нашли занятие после окончания карьеры.

– Не рановато ли ты задумываешься об окончании карьеры? – серьезно спросил Громов, наблюдая за тем, как Таня берет в руки одну из кружек.

Его такие мысли за последние два года посещали часто, но каждый раз пугали как в первый, заставляя ужаснуться тому, насколько весь его мир с самого детства зависел от фигурного катания. И уход из этого мира, строящегося вокруг льда, ужасал, потому что вне этого мира у Евгения нет ничего и никого. Но Тане всего двадцать три, и после нынешнего сезона, который упрочит её имя на мировой арене фигурного катания, будет глупо уходить. Громов понимал, что если завершит карьеру после этого сезона, как и планировал, то Татьяна останется без партнера. Второй раз. И он не знал, что будет хуже – лишить мира прекрасной партнерши, оставив Таню за бортом фигурного катания, или видеть её в руках другого мужчины, который станет ей новым партнером.

– Я задумалась об этом сразу после того, как Стас ушел, – призналась Алексеева, аккуратно убрав кружку в небольшую картонную коробочку, а затем положила её в тележку. – Но…

Она посмотрела на Евгения, тепло улыбаясь. Несколько секунд он непонимающе смотрел на неё, а затем до него дошло.

– Но позвонили из Федерации? – предположил Громов, пытаясь сдержать улыбку, но его потеплевшие глаза говорили всё. Его по-хорошему удивляло то, что всё сложилось для них двоих именно таким образом.

– Да, – отчего-то смутилась Татьяна, опуская глаза, и нежно улыбнулась, забывая об испытываемой ранее злости. – Предложили встать в пару с каким-то там Громовым…

* * *

– Ещё парочка таких поздних ужинов и я не смогу прыгнуть даже ойлер, – попыталась пошутить Таня, сидя напротив Громова за столом на кухне.

– Ну, ты ведь уже нашла себе покровителя в Федерации, так что это не станет большой проблемой, – холодно ответил он, не поднимая глаз.

Напряжение, царившее между партнерами несколько последних дней, неожиданно исчезло во время похода за продуктами. И так же неожиданно вернулось благодаря одной фразе Евгения.

– На что ты намекаешь? – разозлилась Таня, отложив вилку на стол, и пристально посмотрела на партнера, вынуждая поднять взгляд.

– Я не ожидал от тебя подобного, – поднял голову Громов, едва сдерживаясь, чтобы не высказаться ещё грубее по поводу произошедшего.

– И я не ожидала, что мне доведется быть в паре с человеком, которому светила тюрьма, – задела в ответ Таня, наблюдая, как Евгений перестал жевать после услышанного.

Несколько секунд между партнерами стояла давящая тишина. Алексеева смотрела на Женю требовательно, вынуждая рассказать об этом, а Громов находился в слабой разновидности шока, не зная, как отвертеться от разговора и от болезненных воспоминаний, которые он непременно вызовет.

– Мельников… – Евгений перевел взгляд на холодильник, стоящий за спиной Тани, боясь встречаться с ней взглядом. – Он не сказал, за что?

– Не сказал, – пыталась сохранить строгий тон она, хотя делать это становилось всё труднее, видя, как остро отреагировал Женя, изо всех сил старавшийся не показывать свои эмоции. – Ты пришел за мной очень… вовремя.

Громов тяжело вздохнул и отодвинул тарелку, облокотившись на стол. Он закрыл ладонями лицо. Это поразило Таню. Раньше она не видела его в таком… загнанном состоянии. Женю впервые за всё время знакомства хотелось пожалеть и бросить идею бередить эту тему, но Алексеева понимала, что если сейчас сорвется на жалость, то Громов в свойственной ему манере замнет этот разговор и едва ли они когда-нибудь найдут возможность к нему вернуться.

– Странно, что он вообще рассказал тебе об этом, – задумчиво отметил Евгений.

– Странно, что ты не рассказал мне об этом.

Женя убрал от лица ладони, грустно и устало ухмыльнувшись.

– Как ты себе это представляешь? «Таня, рад знакомству, я твой партнер и однажды я едва не угодил за решетку?»

Таня ничего не ответила, опуская глаза. Вполне логично, что люди о подобных ситуациях будут всегда стараться умалчивать. И, тем более, это вписывалось в поведение Громова, который предпочитал молчать даже о хороших фактах собственной биографии. Если они не были связаны с фигурным катанием, разумеется. Воспользовавшись паузой, Евгений положил ладонь на правое плечо, которое немного повредил на последней тренировке в Австрии. Он нажал пальцами на определенные точки, отведя руку в сторону. Плечевой сустав громко хрустнул и Татьяна подняла на него глаза.