– Но почему ты… – растерянно попыталась задать вопрос Таня, с трудом подбирая слова после такой новости. – Почему мы не пошли?

– Принеси мне бокал шампанского, пожалуйста, – улыбнулся Евгений, поставив этой фразой партнершу в тупик.

Несколько секунд она безмолвно смотрела на него, как на умалишенного.

– Пожалуйста, – мягче, но убедительнее повторил Громов, одним взглядом умоляя оставить его с Арсением наедине.

Ещё пару минут назад Громов скорее предпочел бы остаться наедине с Таней, а никак не с крайне неприятным ему Мельниковым. Но искрящиеся злостью карие глаза партнерши ясно давали понять – выбирать нужно меньшее из зол. Из меньшим, внезапно, оказался Арсений.

Сдерживая злостное сопение, Татьяна отправилась к небольшому столику с бокалами шампанского, громко постукивая каблуками сапог от испытываемого недовольства.

– Хороша, – вздохнул Арсений, провожая фигуристку взглядом. – Значит, между вами действительно что-то есть? Она знает, благодаря кому ты здесь?

– Между нами, кроме льда, ничего нет, – сухо произнес Евгений, бросив короткий взгляд на партнершу, которая эмоционально беседовала с Ксенией. Судя по всему, она уже начала жаловаться на поступок Громова. – А здесь я благодаря своим ногам.

Арсений шумно усмехнулся, расстегнув пуговицу на пиджаке.

– Может, объяснишь, почему вы не явились на обе пресс-конференции?

– После короткой программы Таня была разбита, – сглотнул Евгений, вспоминая то, что произошло между ними в раздевалке. – Я боялся, что неудобные вопросы журналистов добьют её окончательно.

– Какая забота! – с насмешкой отметил Арсений, не узнавая прежнего Громова.

– Федерации была важнее пресс-конференция или победа на Чемпионате?

– Не много ли ты на себя берешь, пытаясь решить, что для Федерации важно?

– Приходится работать и в этом направлении, раз сами не справляетесь, – кивнул Евгений, собираясь закончить их разговор и вернуться к Тане, но Арсений вновь вынудил обернуться к нему.

– Забыл, откуда я тебя вытащил? Можно было бы просто сказать «спасибо»…

Арсений, в отличие от Евгения, видел, что Таня была от них уже в считанных шагах, и ему хотелось, чтобы она услышала этот разговор.

– Да? Может, мне тебя ещё и удовлетворить в знак благодарности? – оскалился Громов, не терпевший подобных разговоров. – Или придется заказать тебе надгробную плиту с надписью «Арсений Мельников – человек, вытащивший Евгения Громова из дерьма»?

– Мне пока рановато думать о надгробной плите, – довольно улыбнулся Арсений, заметив Таню за спиной Громова. – А вот тебе, похоже, самое то.

Евгений медленно обернулся. По лицу Тани, державшей два бокала шампанского в руках, понимал, что та слышала последние фразы их беседы и была явно озадачена.

– Поехали домой, – предложил Евгений.

– Татьяна, – произнес Арсений, заботливо забрав у неё из рук бокалы, – вы ведь только с чемпионата. Вы, наверное, голодны? У нас в этот раз, к сожалению, полноценного фуршета нет…

– Ничего страш… – машинально отвечала Алексеева, смотря на Громова и в красках представляя допрос, который устроит по поводу призовых и того, что успела услышать, но, когда осознала посыл представителя Федерации, резко изменила то, что хотела сказать. – Да, я ужасно голодна.

Она посмотрела на Арсения, стеснительно улыбаясь. Громов стиснул зубы, отчего его скулы стали острее.

– Закажем еду домой, идем, – Евгений, по партнерской привычке, положил ладонь на её запястье и потянул на себя, но Таня руку вырвала, продолжая смотреть на Мельникова, которого данная ситуация веселила. Впрочем, ему нравились любые ситуации, заставлявшие Громова вспомнить, что он всего лишь человек, а не Бог, которым его мнили болельщики и эксперты.

– Мне кажется, – задумчиво начал он, – Татьяна хотела бы поужинать со мной в ресторане.

Алексеева с вызовом посмотрела на партнера. В холодных серо-голубых глазах явственно читалось «только попробуй».

И она попробовала.

– Да, с удовольствием, – она повернула голову к Арсению, которого такой ответ несказанно обрадовал. – Только попрощаюсь с подругой.

Таня, в меру вызывающе вильнув бедрами, направилась к Ксюше. Громов пытался сдержаться. Пытался промолчать. Пытался не вздыхать так тяжело.

Не вышло.

– У нас завтра утром тренировка, – нахмурился он, рассчитывая, что это может хоть как-то повлиять на решение Арсения поужинать с его партнершей.

– Отлично, – кивнул Мельников, наблюдая за тем, как Таня обнимает на прощание подругу, которой сегодня предстояло вернуться в Санкт-Петербург. – Утром я привезу её сразу на тренировку.

* * *

Татьяна сидела напротив Арсения за небольшим круглым столом, укрытым бежевой скатертью, и уже второй час удерживала на губах как можно более естественную улыбку. Мельников с подозрительной легкостью рассказывал о своей спортивной карьере, сравнивал современных одиночников с теми, с которыми приходилось соревноваться, и был, кажется, абсолютно счастлив от того, что Таня, впервые за долгое время, вновь напомнила о его сущности фигуриста, а не чиновника…

Тане хотелось расспросить Арсения о Жене, полагая, что ему может быть многое известно, но несколько раз одергивала себя, будто боясь провалить шпионскую миссию.

– Вы хорошо знакомы с Женей? – несмело поинтересовалась, стараясь сделать это как можно более непринужденно.

– О, – вздохнул Мельников, улыбнувшись, – даже не представляешь насколько.

Алексеева вопросительно посмотрела на Арсения, призывая рассказать подробнее.

– Мы вместе начинали заниматься фигурным катанием, – кивнул Мельников, всё ещё улыбаясь.

И Таня была вынуждена признать, что Арсений производил хорошее впечатление. Открытый, разговорчивый, улыбчивый, простой. Сумев сохранить отличную фигуру после раннего ухода из спорта, Арсений был сложен не хуже Евгения.

– Пришли в три года на один каток, к одному тренеру. Уже в семь между нами началась настоящая конкуренция. В восемь Женя прыгал аксель в два с половиной оборота, а я мог выполнить только полтора, – улыбка Арсения приобрела грустный оттенок. – На этой почве мы много дрались в раздевалке, да и на льду бывало…

Таня вспомнила фотографию, найденную в доме Громова, и удивилась, с трудом представляя такого милого ребенка дерущимся.

– Тот год, в который Женя сделал перерыв, был моим звёздным часом, – продолжил Мельников, сдержанно засмеявшись.

– Почему вы ушли из спорта? – Таня продолжала вопреки просьбе Арсения обращаться к нему на «вы». Перейти на неофициальный тон мешал и статус, и разница в возрасте, и короткий промежуток общения.

Несмотря на затронутую тему, что была болезненной для любого профессионального спортсмена, Арсений тепло улыбнулся. Таня в своих вопросах резко переключилась с Громова на него самого, и это очень льстило.