Читать онлайн Обратная сторона медали - Татьяна Минаева

Корея, Пхенчхан, февраль 2018 года

Сидя в «грин руме» рядом со своим партнером, Алиса напряженно вглядывалась в большой плазменный монитор, в прямом эфире передающий трансляцию завершающего проката произвольной программы. Подкрутка, дорожка, выброс…

Алисе казалось, что это происходит не с ней: её окружали звуки, запахи; мир вокруг звенел, вращался, а она находилась где-то в другом измерении, вне этого. Кожа ее была горячей, а внутри всю трясло от озноба; руки, застывшие, неживые, лежали на подоле черного платья. Ради того, чтобы сейчас сидеть здесь, в этой комнате, она пожертвовала многим. Последние месяцы стали Адом, но она бы, не задумываясь, снова прошла через него. Снова и снова, и снова… Но сейчас, когда до конца оставались считанные минуты, она понимала, что силы на исходе. Она сделала все, что могла, теперь нужно было лишь ждать, и это ожидание оказалось самым трудным, потому что больше от нее уже ничего не зависело.

Ее жизнь больше не принадлежала ей, ее решения уже не могли ни на что повлиять, ее мысли, ее чувства – это больше не имело значения. Олимпийская мечта… Для нее это была не просто мечта – для нее эта медаль была всем: ее желаниями, ее прошлым и будущим, смыслом всей ее жизни.

На экране французская пара эффектным выходом завершила поддержку. Камешки на платье партнерши блеснули розоватыми бликами, подол колыхнулся в такт её движениям. Три секунды, две, одна, – внутренние часы в груди Алисы беззвучно отматывали время обратным отсчетом. Она видела все, что происходило на льду и вместе с тем не видела ничего. Она видела, как Сергей Меркулов при выезде с прыжка покачнулся и подставил вторую ногу, и вместе с тем не видела этого, понимала и не понимала. Всего вокруг было слишком много и слишком мало: и времени, и звуков и, в особенности, чувств. Они не умещались в ней, вытесняли друг друга, оставляя длинные выжженные полосы, похожие на взлетные, но намного шире и длиннее. Бескрайние пересекающиеся ленты полос, вселенные полос…

Картинка на мониторе сменилась. Теперь плазма показывала уголок слез и поцелуев с изображением пяти олимпийских колец за спинами фигуристов. Французские спортсмены, держась за руки, сидели на диване и ждали. Все они ждали… И Алиса тоже застыла в ожидании. Она не молилась и не скрещивала пальцы на удачу, потому что в удачу давно уже не верила. Все, чего она добилась – она добилась собственными потом и кровью. А молиться она и не умела. Только порой, когда становилось совсем невыносимо, обращалась к Богу, но единственное, чего она просила – сил, чтобы идти дальше.

Свинцовые секунды перетекали одна в другую. Вивиана Сизерон сжала ладонь партнера, а Алиса почувствовала прикосновение Алекса. Ей хотелось повернуться к нему, что-то сказать, улыбнуться, но она не могла. Все в ней застыло в напряжении, заледенело. Она понимала, что он обнимает ее за плечи, ощущала его близость, и это, наверное, было тем единственным, что до сих пор удерживало ее в реальности. Над ледовой ареной вновь зазвучал голос диктора, и нервы натянулись так, что каждое слово отдавалось в голове многократно отраженным звоном.

Алиса вдруг поняла, что больше ничего не воспринимает, не слышит. Объявили результат французов, а спустя мгновение… Алиса физически почувствовала, как с диким свистом напряжение, не позволявшее выдохнуть, разматывается в ней, как что-то огромное – то ли сердце, то ли ее собственная душа, летит вниз, вверх, в стороны. Воздуха стало мало, мир пошатнулся, диванчик куда-то поплыл, плазма на стене лопнула, разлетаясь вокруг брызгами стекла и пластика. Из самого ее нутра вырвались странные звуки, похожие на рыдания, глаза обожгло. Руки ее стали слишком горячими и слишком холодными одновременно, тело затряслось, крупные, непривычные капли покатились по щекам. Алиса накрыла лицо ладонями, не зная, что делать с собственными слезами, собственным непослушным голосом и эмоциями, завертевшими и закружившими ее, словно щепку, чувствами, перед которыми она оказалась совершенно беззащитна.

Она почувствовала, как Алекс тянет ее куда-то, почувствовала тепло его объятий и, обмякнув, позволила ему прижать себя к груди. Он кружил ее, что-то говорил, а по щекам ее продолжали катиться слезы.

Цветочную церемонию в корейском Пхенчхане «цветочной» можно было назвать с большой натяжкой. На самом деле вместо традиционных букетов победителям и призерам вручали мягкого тигренка Сухоран, являющегося символом этих Олимпийских игр. Медали же и цветы им предстояло получить чуть позже, во время церемонии награждения на Олимпийской площади. Но в данный момент об этом никто не думал.

– Спасибо, – с улыбкой ответил Алекс на очередную порцию поздравлений.

Алиса тоже заставила себя улыбнуться. В действительности улыбаться ей не хотелось, равно как не хотелось ей и неутихающего мельтешения вокруг, нескончаемых восторженных вздохов и комплиментов. Нет, она была искренне благодарна и рада, но… Собственные эмоции оказались такими сокрушительными, что больше ее просто-напросто ни на что не хватало. Желание плакать то и дело сменялось в ней желанием смеяться, причем столь внезапно, что Алиса не успевала уследить за этим. С огромным трудом она балансировала где-то между, и это отнимало у нее все силы. Стоило только на миг отпустить себя, как на глаза наворачивались слезы, пальцы судорожно вцеплялись в руку Алекса или, что еще хуже, из груди ее вырывался рваный, нервный смех.

Она представляла себя со стороны и думала, что выглядит, должно быть, как безумная. Перехватив жёсткий взгляд новоиспечённого президента Федерации фигурного катания России, она поспешила отвернуться. В любой другой момент она, возможно, и согласилась бы поиграть с ним в гляделки, но только не сейчас.

Телефон Алекса заиграл громкой мелодией звонка, и он отошел, чтобы ответить. Но, не успела Алиса ощутить, что его нет рядом, как вдруг оказалась в цепких объятиях непонятно откуда взявшейся Ринаты.

– Господи, ты смогла, ты понимаешь это, Лис?! Ты сделала это!

Её рваный возбужденный шепот медленно пробуждал в Алисе ощущение реальности происходящего. Она действительно смогла, не свернула на пути, дошла, доползла… Слезы снова бесконтрольно потекли по щекам.

– Я сделала это, – одними губами повторила Алиса. Рина оторвалась от неё и, заглянув в глаза, улыбнулась.

– Ты олимпийская чемпионка, Решетникова, – с дрожью выдохнула она, касаясь её лба своим. – Олимпийская. Чемпионка. Я горжусь тобой!..

Едва Рината выпустила Алису из объятий, в руках той завибрировал мобильный. В глазах Рины стояли слёзы, на плечи её была накинута форменная толстовка сборной России, тогда как Алисину украшала надпись «USA». Алиса поняла, что руки ее все еще дрожат и кое-как ткнула в кнопку «ответить». Не обращая внимания на собравшихся рядом людей, она отошла к стене, подальше от чужих глаз, и сильнее прижала телефон к уху. Вот он – тот самый момент, к которому она шла так долго…

– Спасибо, папа… – прошептала она, слезы катились по лицу, падали на лиф платья, солью застывали на губах. – Я тебя люблю. Спасибо вам за все.