1 июля около трех часов дня мы всей командой отправились на судно, которое, к нашему изумлению, погрузилось только немного ниже 16-й метки на борту, причем вода едва покрывала часть твиндека. Поняв, что судно вряд ли погрузится на большую глубину из-за плавучести пустых бочек и материала, из которого оно построено, мы привели в действие все тали, но, даже когда все 150 человек вместе навалились на судно, мы не могли накренить его больше чем на пять-шесть меток. Добившись таким образом некоторого крена, причем два тяжелых якоря, подвешенные к мачте, служили мощными рычагами, я, захватив с собой около 120 человек, поднялся на борт. Все мы сначала встали на приподнявшейся стороне палубы, а затем мгновенно перебежали на ту, которая опустилась. Тогда судно вдруг начало так крениться, что мы испугались, как бы оно совсем не перевернулось. Однако после некоторого усиления крена движение прекратилось. Тали на льду были выбраны туго, и судно застыло во время крена. Мы еще раз взобрались на приподнятую часть палубы и перебежали на опустившуюся. Под конец, когда мы несколько раз повторили этот маневр, он уже ни к чему не приводил, и наш план накренить судно казался неосуществимым.

Поскольку положение стало теперь совсем отчаянным, можно было пойти на крайнюю меру — попытаться снять киль и шпунтовой пояс обшивки, мешавшие наложить пластырь. Ведь что бы ни случилось, хуже быть не могло. Когда эти помехи были устранены, парус для пластыря был тотчас же подведен под пробоины и в провисшую его часть мы набросали много разного материала. Под первый парус мы подвели еще фок и подтянули все это вплотную к судну, насколько позволяли остававшиеся на месте киль-болты.

Результаты превзошли все наши ожидания. Незадолго до того как эти работы были закончены, наши люди с помощью команды «Джона», капитаном которого был мой шурин, возвратившийся к нам после непродолжительного отдыха, установили три помпы, а также ведра, и принялись за дело так рьяно и умело, что через 11 часов помпы заработали. Команда «Джона» трудилась с воодушевлением и усердием, которые поистине достойны высокой похвалы!

Очень нуждаясь в плотниках, мы выстрелили из пушки и повторили сигнал бедствия, на который весьма кстати отозвался «Прескот», пославший к нам две лодки с шестью матросами в каждой. Такую же помощь мы получили от нашего испытанного друга м-ра Аллена, капитана судна «Норт Бритэн». Плотники с этих судов, а также с «Джона» взялись за работу. Сперва они начали пробивать отверстие между двумя шпангоутами, проходившими через трюм, перед тем местом, где была течь, или за ним.

К несчастью, шпангоуты в этом месте, как мы обнаружили, были так близко поставлены, что нам пришлось вырубить часть настила, чтобы подойти к наружной обшивке и заделать щели между ней и шпангоутами. Эта работа из-за большой толщины шпангоута и сильного потока воды, хлынувшей через отверстие, была крайне тяжелой, утомительной и неприятной.

Убедившись, что к нам прибыли надежные помощники, я дал своей команде четырехчасовой отдых в две смены и распорядился перенести для этого часть коек со льда на судно. Здесь впервые за четыре дня люди смогли по-настоящему выспаться. Думается, что на льду из-за холода и сырости многим не удавалось сомкнуть глаз в часы отдыха.

К нам прибыли несколько человек с «Джона», которые выправили топ-мачту и оснастили большую часть рей. За это время наши люди наводили порядок в трюме, где, после того как всплыли бочки, воцарился полный хаос. У некоторых бочек сорвало крышки, и вся ворвань вылилась; другие протекли или получили иные повреждения.

Полностью расчистив зазоры между «ребрами», или шпангоутами, плотники заткнули их конопатью и войлоком, а там, где зазоры были велики, кусками свиного сала. После того как все это накрепко загнали в зазоры посредством сосновых клиньев, промежутки между клиньями законопатили. Подобные меры обеспечили бы вполне надежную защиту, если бы вода, хлынувшая с еще большей силой, не залила помпы и не покрыла бы тот участок, где работали плотники. Они были вынуждены уйти отсюда как можно скорее, и это сказалось на последних операциях, которые были выполнены не так безукоризненно, как мне хотелось.

Все это время преобладал штиль с густым туманом. Только благодаря штилю несколько судов отстаивались поблизости и пришли к нам на помощь. При других условиях они ушли бы отсюда. Но теперь, когда прояснилось и можно было заняться промыслом, все суда нас покинули, кроме «Джона», но и он готовился к отплытию. Мы все еще подвергались большой опасности, и инстинкт самосохранения побудил некоторых матросов сделать попытку найти прибежище на «Джоне», как только он решится покинуть нас. Я был убежден, что если нам не будет гарантирована помощь «Джона», то вопреки всем нашим трудам и успехам, достигнутым в спасении «Эска», его придется вскоре бросить как ни на что не годную посудину.

В конечном счете мне пришлось уступить просьбам своей команды и передать капитану «Джона» Джексону значительную часть нашего груза при условии, что тот будет держаться поблизости от нас и оказывать нам помощь до прибытия в любой порт на Шетландских островах. Джексон согласился остаться с нами на этих условиях.

Когда они были надлежащим образом изложены и мы подписали соглашение, «Джон» подошел к кромке льда, в котором впервые после аварии «Эска» открылись разводья. Как было договорено, он взял на борт всю нашу ворвань, а также половину китового уса. Далее все шло как по маслу. Убедившись, что наши матросы вместе со своими помощниками не щадя сил занялись напряженной работой, я решил уйти к себе, чтобы дать отдых предельно уставшему организму.

5 июля с помощью всех матросов с «Джона» трюм, рангоут и снасти судна были приведены в полный порядок, и при умеренном бризе мы отошли от льдины. Но каковы же были наше изумление и ужас, когда мы обнаружили, что судном нельзя управлять! Руль пришел в полную негодность. Нельзя было не только сделать полный поворот судна, но и хотя бы в какой-то степени отклониться от курса, при котором давление ветра на паруса уравновешивалось другими силами. Нас постигло горькое разочарование. Однако, поскольку там, где мы находились, нашему судну постоянно угрожала опасность быть раздавленным льдами, «Джон» с невообразимым трудом отбуксировал его на три-четыре мили восточнее в относительно безопасное место. Здесь мы поправили руль и постарались несколько опустить корму, тем