– Хорошо, когда у проблемы более-менее простое решение, – кивнула я.

– Не отчаивайтесь, Александра Николаевна. Я глубоко убеждён, что вы будете вместе с Павлом. Даже если придётся немного подождать.

– Время покажет.

– Вернёмся к нашим делам, – продолжил Заварицкий, – должен признаться, ваш Василий молодчина. Он приготовил карету, чтобы добраться до судна. Наши экипажи в королевских конюшнях, не хотелось бы привлекать к себе лишнего внимания. Завтра ближе к полуночи вам надо будет сымитировать выплеск силы. Чем больше, тем лучше. Вряд ли кто отважится войти в ваши покои до утра. Веся поможет. Потом мы исчезнем. А к рассвету, при попутном ветре, будем уже далеко.

– Вы не сказали, куда хотите направиться.

– Я стал излишне подозрительным, – усмехнулся Матвей, – в дни своей юности моему отцу посчастливилось выиграть маленькое имение на берегу Чёрного моря. Дело происходило во время войны, и о своём выигрыше он попросту забыл, а вспомнил, когда получил документы на усадьбу. Его визави оказался человеком чести и отдал карточный долг. Но волею случая отец так и не внёс то имение в перечень своей недвижимости. Оно осталось неучтённым. Об усадьбе не знает ни единая живая душа. Искать там нас не станут. К тому же имение расположено в предгорьях Маркотхского хребта, не всякий его там отыщет. Чудесный тёплый климат, южное солнце, море. Вам понравится.

– Великолепно. Признаюсь, это даже лучше, чем я ожидала, – улыбнулась Матвею, – тогда завтра, в полночь.

– До завтра, Александра Николаевна, – раскланялся Заварицкий и, напустив на себя крайне встревоженный вид, покинул опочивальню.

– Варенька, слышала? – Обернулась к горничной, – мы едем к морю!

– Хоть одна хорошая новость, – вздохнула девушка, – как представлю, что попадём в бурю, сердце в пятки уходит.

– Верить надо в лучшее. Запомни, дело даже не в магии, только все наши мысли сбываются. Будет думать о худшем, привлечёшь в жизнь все свои страхи. Поняла?

– Тогда, – улыбнулась девушка, – буду мечтать о том, что там встречу настоящую любовь. Вы отпустите меня замуж? Согласитесь продать в другой дом?

Я и позабыла, что девушка крепостная.

– Варя, продавать тебя я не стану. А вот вольную подпишу.

– Правда?

– Конечно. Вот видишь, твои мечты уже начинают сбываться, – рассмеялась я, – думай о хорошем, милая.

– Только так теперь и буду делать, – радостно ответила девушка и пошла в гардеробную. Как ни сокращай количество багажа, всегда есть мелочи, которых набирается немало.

Кристаллы были переданы и теперь, дабы поддерживать легенду, я просто создавала шары, под завязку наполненные силой, потом же поглощала их, сливая энергию. Варя поначалу пугалась, а после любовалась вместе со мной разноцветными переливами. Сферы сияли точно новогодние игрушки: изумрудный, алый, голубой. Фантасмагория красок.

– Мне не доводилось ещё видеть такие цвета! – Восхищённо следила девушка за шарами, что летали по комнате. Я осторожно направляла их, чтобы не было взрыва.

Так мы развлекались ещё долго, пока не почувствовала, что устала. Остался один день, и я буду на свободе. Как не держала меня во дворце близость к Павлу, но должна признаться, что приключения, возможность творить, да и чту скрывать, просто вытворять, манили меня. Хотелось путешествовать в этих удивительных местах, ещё не загаженных цивилизацией. Дышать горным воздухом и купаться в морских волнах. Летать по небу, наперегонки с ветром. Создавать новое удивительное волшебство: заклинания, артефакты, магические машины.

Столько невероятных возможностей мне дала вторая жизнь, жалко было тратить их на прозябание во дворце. Даже столь роскошном.

А любовь. Она со мной всегда. И я правда верила, что нам суждено быть вместе. Как? Порой не стоит решать за судьбу, она лучше сложит непростой пазл под названием жизнь. Надо лишь довериться ей.

***

Павел

Цесаревич, пленённый в собственных покоях, валялся на кровати, даже не одеваясь. Какой смысл? Его всё равно не выпустят. Хандра овладела Павлом. Саша завтра улетит, и он опять останется один. Странно, но даже осознание того, что любимая рядом придавало ему сил. Потом опять потянутся унылые дни: обеды, визиты к Теодоре, вечера с родителями, которые тщательно не замечали холода в отношениях с сыном.

Павел пробовал было читать, только мысли его были далеко, там на удивительном летучем корабле рядом с Сашей. Сколько ещё ему ждать? И где же носит патриарха Тихона? Ведь обещал…

Мысли Павла прервал Михаил Романович, вошедший в спальню.

– Сын? Печально видеть тебя в таком состоянии. Не одет, не причёсан, – скривился император, он подобных слабостей себе не позволял, всегда выглядел безупречно. Павлу даже казалось, что отец спит стоя, в идеально отутюженной одежде, прикрывшись мантией.

– К чему? – Павел поднялся с кровати, – ты меня запер точно нашкодившего мальчишку.

– Именно. Мальчишку. Взбалмошного и неразумного. Впрочем, речь не об этом. Завтра состоится ваша помолвка с Теодорой. У тебя есть время подготовиться. Надеюсь, ты не явишься вот в таком виде?

– Завтра?

– Да, – отец сел в кресло, выжидающе глядя на сына.

– Нет, – возразил Павел.

– Что?

– Нет! Я не женюсь на Теодоре.

– Ты всё ещё мечтаешь о своей графине?

– Это бесполезно. Сам прекрасно знаешь, потому и не стоит говорить о ней. Только уж если я вынужден жениться по расчёту, дозволь мне выбрать невесту. Такую, как мама.

Михаил Романович улыбнулся, несмотря на долгие годы их брака, он всё ещё нежно любил жену.

– Ты предлагаешь выгнать Теодору, как последнюю девку к отцу, после того как мы подписали соглашения?

– Это был твой выбор! – Вспылил цесаревич, – меня кто-нибудь спросил по нраву ли мне Теодора?! Тебе дали возможность, ты путешествовал по всей Европе, знакомясь с принцессами, мне же подсунул ту, что подороже продали.

– Не говори так, – нахмурился император, – Теодора умна и сдержанна.

– А ещё мелочна, склочна и способна на подлости. Не такую супругу я видел рядом с собой. Я не женюсь на ней!

Павел понимал, что заявлять об отречении от престола сейчас не время, гнев отца обернётся против Саши, но и согласиться с помолвкой не мог. Надо тянуть время, пока возможно.

– Я сказал, ты женишься! – Государь поднялся, вперив грозный взор в сына, – хочешь войны с Данией? Нам не простят этого позора!

– Это твоя вина! Сделай так, чтобы исполнение брачного договора стало невозможным. Твои крючкотворы способны и не на такое.

– Не дерзи мне, мальчишка! – Глаза отца потемнели, волосы поднялись от переполняющей его яростной магии, – щенок! Ты не смеешь мне перечить!

– Напрасно стараешься, – рассмеялся Павел в лицо императору, – медальон сдержит даже твою мощь. Ты же сам велел сделать мне новый, напитанный магией под завязку.

В ответ Михаил Романович махнул рукой и цесаревича отшвырнуло,