же не знаешь, что им сказали. Может, он представил всё так, что вы с ним поддерживаете связь и ты, собравшись в столицу, решил переночевать у него. А он ведь у них местный мозгоправ, вот и устроил необычный сеанс терапии. Якобы ты об этом не догадываешься, поэтому и разговаривать с тобой не стоит. Да и главная странность в том, что он слишком популярен для обычного проводника. Ты же сам по телевизору видел, как он что-то говорил о том, насколько жизнь стала хороша и как новая власть о них заботится. Я ему не доверяю. Хотя, может, это и правда лишь совпадение, которых в нашей жизни бывает гораздо больше, чем мы иногда замечаем. Или же он искренне верит в то, что пытается сделать мир лучше. Пока просто закрой свою душу и включи разум.

Я решил прислушаться к совету и не стал показывать виду, что подозреваю неладное. Если бы не мой мудрый друг, то существовал бы риск наговорить много лишнего… Но я был предупреждён. Мой рассудок заглушил все сердечные переживания, и я, бесчувственный, как робот, сел за стол. Все заметили моё возвращение, но никто не сказал ни слова.

– Столько лет прошло, – начал разговор мой давний знакомый, теперь уже казавшийся мне подозрительным, – а у меня тоже не получается всё это без слёз вспоминать. Ты уж извини: наверное, я зря открыл остальным секрет, с кем пришёл. Хотя они очень рады видеть своего лидера опять рядом с собой. Думаю, это морально всех нас поддержит.

– Не мне быть их лидером в данное время, – задумчиво отвечал я. – Теперь они слепо следуют за новым командованием. И видимо, их, прекрасно знакомых с воинским уставом, всё это устраивает. Им отдают приказ, а они его исправно выполняют, перекладывая ответственность на старшего по званию. Удобно так жить. Но не мне вас судить: у каждого своя правда. Она была даже у тех, против кого мы воевали, и многие из них отдали за свою правду жизнь.

– После возвращения эти парни были словно потеряны. Ты же помнишь, какой бардак тут творился. Мы выиграли, а казалось, что все празднуют пиррову победу. Даже не хочу вспоминать то ощущение ненужности, которым была пропитана моя жизнь.

– Мы хотя бы остались живы, в отличие от проигравших. Я, конечно, вижу, что есть некие сдвиги в лучшую сторону, но сколько ещё проблем предстоит решить! И никто не торопится этим заниматься. Несмотря на то, что жизнь низов в столице улучшается, как я понимаю, сегрегацию отменять не собираются. Сможете ли вы попасть в некоторые районы города, как раньше? И не только города. Можете ли вы поехать, к примеру, на Большую землю? Или вам туда вход закрыт, потому что вы не прошли по каким-то неизвестным параметрам?

– Нет, в некоторые места я попасть не могу. Но я на это смотрю иначе: а зачем мне туда вообще ходить? Пусть там живут самые умные и влиятельные люди нашего мира – мне и в своём мире хорошо. И мне не нужно знать, что не так со мной и почему центр Нового Города закрыт для меня и моих друзей. Тем более что мы видим: шанс попасть туда теперь есть у всех детей, хоть их сейчас в принципе не так уж и много. И мы понимаем, что на них возлагают большие надежды. Они рассуждают на новом, непонятном нам уровне. За ними будущее. А такие, как мы, свой век и так отживём. Наше поколение натворило много бед, мы просто расплачиваемся за всё человечество. Нам пора потихоньку уходить на задворки истории и не мешать молодым, а максимально искупать перед ними все наши грехи.

– У меня нет желания туда торопиться, – улыбаясь, сказал я. – Надеюсь, что ещё смогу оказать хорошую услугу будущему поколению – хотя бы своим опытом. А вообще, я не слышал об этом. Насколько мне помнится, привилегиями наделялись только представители элиты Конгломерата. Разве теперь кому-то другому тоже можно войти в «клуб избранных»?

– В том-то и дело, что это одно из революционных решений нового Инквизитора. Элита, конечно же, сохранила за собой все свои льготы, но теперь и у других появилась возможность пробиться наверх. Всё зависит лишь от желания человека и его способностей. Я везде вижу положительную динамику со времени его прихода.

Теперь мне всё стало понятно! Слишком уж открыто он пел гимн новой власти. С другой стороны, в его словах была большая доля истины. И это не укладывалось в моей голове: я не понимал: что с ними произошло. Ведь эта власть была не чем иным, как филиалом Конгломерата самых мощных корпораций, которые, как ни странно, были единственными выгодополучателями от Большой войны. Они подмяли под себя власть сначала на Большой земле, а потом, словно гигантский спрут, пустили свои щупальца во все концы лежащего в руинах земного шара. И вроде как с юридической стороны к ним нет претензий, ведь формально все страны независимы, власть в них принадлежит муниципалитетам, а так называемая Инквизиция – это лишь новый международный институт общественной власти, призванный следить за порядком в мире, дабы избежать новой войны. Но на деле это являлось лишь прикрытием. В действительности муниципалитеты оказались очень ограничены в своих действиях, а Инквизиция занималась тем же, чем и в Средние века: искореняла инакомыслие всеми доступными средствами. Полиция, полностью подчинённая ей, занималась охраной шахт и рудников, а иногда проводила карательные операции в тех местах, где люди восставали против несправедливого положения вещей. В общем, все работали на благо очень узкого круга элиты и на содержание армии, эту элиту охранявшей.

Именно поэтому я и уехал так далеко. До нашей провинции у них всё равно руки не доходили, ведь немногочисленные заводы работали исправно. Я не захотел сотрудничать с ними. Даже более того, сначала я хотел собрать под своим командованием армию, но оказалось, что всего через полтора года после окончания войны собирать было некого. Да и устали все драться и, надломленные, решили просто плыть по течению, заливая горе спиртом, так любезно в неограниченном количестве раздававшемся бесплатно этим самым Конгломератом сначала для ветеранов, а потом и для всех желающих. А тут как раз частные армии, которые, конечно же, подчинялись новой власти и занимались только провокациями на всех континентах во время многочисленных попыток заключить перемирие, почувствовали свою силу. И они взяли всю планету голыми руками, переиграв всех. Пока могучие Империи истребляли друг друга, подрывая свой потенциал и уменьшая человеческую популяцию, Конгломерат наживался на