государства, чтобы разорить Богемию — пустяки, не имеющего стратегического значения. Ему докладывают, что французские войска свернули на юг и грозят перерезать Дунай в его тылу. Мак готов хлопать в ладоши: Наполеон хочет спугнуть меня угрозой моей коммуникационной линии по Дунаю; а того он, бедный, не знает, что я подготовил себе другую коммуникационную линию, вдоль Швейцарской границы, на Меминген. Ему докладывают, что Наполеон разбил в его тылу корпус Кинмайера, переправился через Дунай — и двигается теперь на него со стороны Вены. Это было 13 октября. Мак хитро улыбается, достает из кармана донесения тайной разведки, французскую газету. “Вы думаете, что Наполеон решил идти на меня, на мои позиции? Вы ошибаетесь. Вот донесения шпионов. Англичане высадились в Булони, в Париже роялисты подняли восстание и захватили власть. Вот доказательство — выпущенная ими газета (сфабрикованная, конечно, Наполеоном и искусно подложенная Маку для его ослепления). Наполеон меньше всего думает обо мне теперь, он хочет пробиться к Парижу, но я его необщипанным мимо себя не пропущу”. Через три дня петля вокруг армии Мака была туго затянута, и горе-оптимист приступил к переговорам о сдаче...

Мираж восстаний, бунтов в тылу противника, мираж мифических высадок, мираж разложения неприятельской армии погубил не одного Мака, нашел и других игроков в поддавки. Как заманивал Наполеон русских в Аустерлицкую мышеловку, заставляя убегать свои батальоны сторожевого охранения при одном виде русского разъезда и посылая комедиантов-переговорщиков, которые как бы нечаянно давали понять, что Наполеон находится в отчаянном положении. И русские клюнули, набрались храбрости и твердо сыграли Аустерлиц в поддавки...

Опиум в военном мышлении, искажение истины, замалчивание неудач, условность и ложь в донесениях и в печати — вот что доставляет врагам величайшие триумфы.

Военное дело. 1919. №26. С. 840-842.

Милиция как идеал (Критика тезисов Л.Троцкого)

 Не признавать значения идеалов, программных требований нельзя. Плодотворная работа возможна лишь в том случае, если наша программа намечает нам идеал впереди нас, на нашем пути, так, чтобы с каждым шагом вперед, с каждым пройденным этапом нашего развития, с каждой пролитой каплей пота и крови мы приближались бы к нашему идеалу. Наметить стране или армии идеал в стороне от ее тернистого пути или позади — это значит горько пошутить над ней, это значит оставаться теоретиком, недостаточно уважающим требования практической жизни, действительности: обреченные иметь свой идеал позади или в стороне армии, партии, государства — оглядываясь на него, могут совершать свой скорбный путь или боком, или пятясь задом, как рак.

Тезисы Л. Троцкого поддерживают для Красной армии идеал милиции. В жизни вся работа председателя Ревсовета республики сводится к тому, чтобы не дать развиться в Красной армии милиционному оттенку, но в теории он не имеет решимости порвать со старой милиционной программой 2-го Интернационала. Постановление, которому уже десятки лет, постановление, которое вырабатывалось при отсутствии сколько-нибудь определенного представления о той обстановке гражданской войны, в которой его приходится осуществлять, постановление, выработанное кучкой идеалистов и теоретиков, не имевших и десятой части тех военных знаний и военного опыта, которыми располагают наши руководители, продолжает стеснять и давить на наше военное строительство. При нашей бедности людьми и средствами, Военный Комиссариат тратит сотни миллионов на Всевобуч, посылает десятки тысяч организаторов, в том числе 5-6 тысяч инструкторов, бывших офицеров, в которых чувствуется такой острый недостаток в Красной армии — и все это без малейшей практической корысти: жертвоприношение сил и средств республики программному Молоху! Но, может быть, не стоило бы возбуждать вопроса о даровой трате энергии на Всевобуч, — мало ли куда выше тратится энергия без осязательных результатов, — если бы милиции Всевобуча не выдвигались программой и тезисами Л. Троцкого как идеал, как маяк, к которому должна совершить свою эволюцию Красная армия.

Красная армия, признает Л. Троцкий, постоянная, регулярная армия. И я не предвижу возражений, утверждая, что чем постояннее и регулярнее полк Красной армии, тем больше его ценит начальство, уважает местное население и тем дороже он Советской власти. Наоборот, чем полк имеет более выраженный милиционный характер, чем меньше он оторван от интересов своей колокольни, чем податливее он на агитацию, приливы и отливы местных настроений, чем слабее в полку закал своего корпоративного, полкового духа, чем “всевобучистее” полк — тем больше с ним хлопот и огорчений: отчаяние комиссаров, гроза мирных жителей, блестящее поле для лево-эсэровской пропаганды, позор боев; за такой полк никто и никого благодарить не будет. А какой полк ближе стоит к милиционному идеалу?

Вполне понятен поход против постоянной армии со стороны 2-го Интернационала. Постоянная армия представляла орудие диктатуры капитализма, оплот буржуазии — социалисты не могли не ненавидеть казарму — за ее свойство, за ее силу, — переваривать совершенно мировоззрение поступающих в нее детей народа — новобранцев, из которых казарма вырабатывала преданнейших слуг существующего режима. Идеалисты и теоретики постановили: захватив власть, мы уничтожим казарму; мы враги казармы, которая деклассирует людей, обращая их в солдат, в чей-то оплот; мы будем править и диктаторствовать, опираясь на ... впрочем, здесь, по-видимому, в рассуждениях теоретиков был большой пробел, так как они сохраняли только милиции, а на милицию опираться нельзя.

Явилась диктатура пролетариата, явилась гражданская война. Нужна ли казарма — не казарма — школа для экстернов, а казарма, перерабатывающая мировоззрение новобранцев под одну гребенку, казарма, создающая и строящая оплот существующего режима, казарма, создающая, выковывающая солдата — настоящего борца и победителя на полях сражений, солдата с таким обликом, что доверие к существующему режиму сейчас же поднимается, базарные цены падают вдвое, всякие восстания прекращаются и весь народ принимается с новой энергией за будничный, но производительный труд?

Когда в Москве было восстание левых эсеров, то все партийные члены происходившего тогда съезда советов были поставлены под ружье. И это естественно, так как в период гражданской войны мыслима только партийная милиция, так как партия, ее нравственное воздействие и воспитание до известной степени заменяют казарму.

Какие необходимые условия должны быть для создания боеспособной милиции? Во-первых, гражданский мир в стране, так как милиция не имеет своего лица, своего рисунка, своей окраски — это зеркало, отражающее собой все происходящее в стране — там дерутся