Шрифт:
Закладка:
Он подошёл к большой кровати. Пушистый плед с длинным ворсом покрывал её всю и свешивался до пола. Приляг на такое ложе, и вставать не захочется. Картину, которую Кроу представил себе, выкинуть из головы оказалось сложно. Но всё же это ему удалось.
Лёгкий хвойно-ореховый аромат духов Ады витал в воздухе. Заметив на зеркале изящный флакон, Кроу поднёс его к носу. Мысли мгновенно устремились к тому желанию, которому он решил не потакать. Кроу вернул духи на место, надеясь избавиться от возникшего чувства, но сделать это полностью было уже невозможно.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся разглядывать книги на полке. Прошёлся по ним пальцами: Декарт, Шопенгауэр, Фрейд, Юнг, Вунт. Рядом с ними – Фёдор Достоевский, Александр Дюма и Жюль Верн. Дальше – фолиант по истории искусств, альбом итальянской живописи, анатомический справочник, несколько книг по хирургии и биологии. Интересное сочетание.
На небольшом письменном столе лежал блокнот, похожий на личный дневник. Кроу взял его, повертел в руках и положил на место. Здесь же стояла фотография пожилого мужчины в тёмно-сером костюме. Широкая улыбка, такая же, как у Ады. Густые, совершенно седые волосы, в руках – тяжёлая на вид трость. Отличное оружие.
Кроу уселся в кресло у стола, продолжая рассматривать фотографию, и вслух спросил:
– Кто это?
Ада стояла в дверях за его спиной и уже несколько минут наблюдала за ним. Как давно он её заметил – сказать сложно. Но точно не тогда, когда держал в руках флакон её духов.
– Мой отец, – ответила она.
– А ваша мать?
– Её я не помню. Она умерла, когда я была маленькой, меня вырастил отец.
– Где он сейчас?
– Во Франции. Он учёный, биолог.
– У вас есть братья или сёстры?
– Нет. Я единственный ребёнок.
Она подошла к полке, поправила одну из книг, затем опустилась на край кровати.
– Здесь самое удобное место в моём доме, которое вам удалось найти?
– Вы показали, как открывать двери, чтобы заманить меня сюда.
– Но не загоняла вас насильно, вы могли остаться в гостиной. Ну и как вам моя спальня?
– Как вы. Она похожа на вас.
– Останемся здесь или пойдём в гостиную?
– Пойдём в гостиную.
– Уверены?
Ада смотрела на Нэйтана. Его дыхание было частым, глаза блестели, а голос слегка охрип. Но на этот раз она решила не идти напролом. Пусть воюет сам с собой. Какая-то его часть на её стороне, надо просто дождаться, когда та победит.
– Что ещё сказал вам Ирвин? – спросила она.
– Что вы принадлежите науке.
– Это он принадлежит науке, а я принадлежу себе. Ирвин так легко сбил вас с толку?
– Скорей испортил вашу игру.
– Мою игру? Я не играю с вами.
Нэйтан с напускным безразличием посмотрел на дверь.
– Называйте это как хотите.
Ада поднялась с кровати и поправила плед.
– Для такого разговора здесь точно не место.
На лице Нэйтана мелькнуло плохо скрытое сожаление, но он встал и вышел из спальни. Ада направилась за ним.
Он разогнался так, словно дом был охвачен пожаром. Но в коридоре этажом ниже замедлил шаг.
– Чьи это картины?
– Моего друга.
– Он очень талантлив.
– Разбираетесь в живописи?
Нэйтан кивнул.
– Его имя – Этьен Готье, – сказала Ада. – Он пока неизвестен, но у него всё впереди. Если хотите, могу вас познакомить.
– Я подумаю… У вас много друзей, один занимательней другого.
– А вы сами рисуете?
– Умею, но не люблю.
– Похоже, в детстве вы были вундеркиндом.
– Мне не оставили выбора.
В гостиной его моментально притянуло к дивану, на котором так хорошо спится. Ада едва заметно улыбнулась. Это её вполне устраивает, подумал Кроу. Диван не хуже кровати, в чём-то даже удобней. Но садиться рядом она не стала, выбрав кресло напротив.
– Как чувствуете себя сегодня? – спросила она.
– Нормально.
– Как голова?
– Терпимо.
– У меня дежавю, или у вас опять стандартный набор ответов?
– Ваши вопросы тоже не оригинальны.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Слова Крейга Ирвина не давали Кроу покоя. Вестись на такое смешно. И всё же… Что движет Адой? Вряд ли желание добиться того, что не получила сразу, – уж больно невелика награда, по сравнению с другими её достижениями. Такая, как она, скорей примет естественную жалость за что-то серьёзное. Но ведь это гораздо хуже, чем отношения, когда никто никому ничего не должен.
Она первой нарушила тишину:
– Готовы продолжить разговор о войне?
– Нет. Но вас же это не остановит.
– Ошибаетесь. Давайте договоримся – если не готовы, так и скажите. Попробуем?
Он кивнул.
– Что случилось с вами на войне, кроме контузии?
Её слова показались Кроу запрещённым приёмом.
– Для ваших целей все средства хороши?
– Нэт, я не нападаю. Не стремлюсь сделать вам больно. – Ада пересела к нему на диван и, немного помедлив, подвинулась ближе. – Разве то, что между нами, – битва или всего лишь какая-то игра? Что ещё сказал вам Ирвин?
Кроу промолчал.
– Я хорошо его знаю и могу предположить… Но ему ничего не известно о нас. К тому же Ирвин совершенно ничего не понимает в таких делах. Просто не способен понять, так уж он устроен. Для учёного в этом немало плюсов.
Её мягкий голос вытеснял боль, укачивал, погружая в бесконечно приятное, невесомое состояние. Но на этот раз Кроу решил не поддаваться. Ему опять захотелось уйти. Хотя бы для того, чтобы привести в равновесие свои мысли и чувства. Ада специально раскачивает его: то осторожно ведёт куда-то, то заманивает, то откровенно тащит. И это ей удаётся.
– Вы не готовы говорить об этом? – спросила она.
– Не готов.
– Поговорим, когда будете готовы?
– Возможно.
– Не хмурьтесь, давайте о другом.
– О чём?
– О вашей боли. Вы ведь здесь только за этим?
– Вы хотите услышать «я не готов»?
– К этому вернёмся позже. Сейчас – о боли. Вы постоянно боретесь с ней.
– А нужно сдаться?
– Нет. Но, когда вы боретесь с ней, она становится сильнее. Любое действие вызывает противодействие. Вы изучали физику? Помните третий закон Ньютона?
– Смутно.
– Когда вы сопротивляетесь чему-то внутри себя, вы усиливаете ответное действие. Воюете сами с собой. Есть битвы, в которых нельзя победить.
Кроу оценил уловку, но играть в поддавки всё ещё не собирался.
– При чём здесь боль?
– Она – внутри вас. Такая же ваша часть, как и любая другая, вы можете наблюдать за ней.
– Разве от этого станет легче?
– Не сразу. Нужно научиться принимать её без сопротивления. Попробуйте прямо сейчас.
– Что нужно делать?
– Закройте глаза… расслабьтесь и наблюдайте за ощущениями… Не пытайтесь избавиться от боли… дайте ей быть такой, какая она есть… почувствуйте, как она становится сильнее… а затем слабее.
– Я попробую потом. – Он крепко сцепил руки.
Ада встала и подошла к зеркалу-солнцу, висевшему на стене. Провела пальцами по его изогнутому лучу.
– Почему вы так относитесь ко мне?
– Как?
– Будто я – кто-то из вашей прошлой жизни.
– Вы о ком?
– Я не знаю всех ваших женщин, но мне это видится так. Вы сравниваете меня.
– Нет.
– Сравниваете.
– Вы ни на кого не похожи.
– Чтобы это понять, надо сравнить. Но я именно не
