Я и так давно все понял. Сейчас Тидарра соберется силами и снесет и Кьяру, и ее магию в бездонную пропасть. Тьярри уже был рядом с любимой. Они объединили свою магию, но и Тидарра удвоила напор. Приняв непростое решение, я запрыгнул на плиту. Вокруг бушевала битва. Слышался рев, кружили перья, пол был устлан черными телами.

— Они не смогли договориться, Тьярри! А мы? Мы с тобой сможем? — заорал ему, перекрикивая гулкий шум борьбы.

Ворон молча переглянулся с Кьярой. Та облегченно кивнула.

— Если это цена нашей свободы… — прошептал одними губами, но я его понял.

Огненная магия Воронов сорвалась с пальцев Тьярри, окутала его желтой аурой и потянулась к центру камня. Благородная красная с вкраплениями желтого пробежалась по рукам Кьяры, скользнула по животу и влилась ручьем в огненное клубящееся пятно.

— Безумцы! — заорала Тидарра. Сейчас она явно испугалась, судя по тому, как дрогнуло темное облако, рассыпаясь на глазах. — Кьяра, ты лишаешь магии наш дом! Идиоты, вы отдаете свою силу ему! Вы что, не понимаете? У него будет все, а у вас — ничего!

Я еще раз молча вопросил его согласия взглядом. Тьярри стиснул зубы. Черные, как ночь, глаза насквозь пронзили душу, он прикрыл веки, показывая «да».

Серебристо-голубая магия эльфов Алайи стекла с моих пальцев, и камень вспыхнул. Безликая плита в один момент превратилась в сияющее нечто, в котором вязли ноги и слепли глаза. Я услышал, как вскрикнула Кьяра и застонал Тьярри, словно с них заживо сдирали кожу. Я сам чувствовал нечто подобное, наблюдая, как переливающийся сгусток энергии завис над камнем. В голове снова прозвучал вопрос, и я услышал от ребят очередное «да».

Яркая вспышка ослепила пещеру и потухла. И драконы, и вороны вперемешку повалились на пол, словно громом пораженные, расползаясь по углам. Я видел перед собой темное облако, которое росло вокруг Тидарры, заполняя собой все пространство. Пришло понимание: я вижу это один, потому что теперь один могу бороться с этой чернью.

Лицо Тидарры потемнело, пальцы удлинились. Она перестала походить на красивую ухоженную даму, теперь передо мной стояла демоница, окруженная аурой убийственной темной энергии.

— Силенок не хватит схлестнуться со мной, — засмеялась мне в глаза. — Ошиблись вы. Вот он бы смог, — она указала глазами на моего отца, который тоже распластался на полу, морщась от боли. Рука его по-прежнему дымилась, Силиция, сидя рядом на коленях, обмахивала ее платком.

Тидарра обвела взглядом всех присутствующих и остановила их на дочери.

— Ты мне ответишь за это, Кьяра.

Девушка попятилась к противоположной стене, а я выпустил магию, пресекая темную энергию на полпути. Сам напугался своей силы. Казалось, крови в венах нет, по ним течет мощнейшая энергия, которая распирает изнутри. Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, а заодно и вставить свое слово:

— Не торопись, Тидарра. Сначала попробуй справиться со мной.

Та сила, что жила сейчас в моей крови, не имела ничего общего с тем, что я знал до этого. Всепоглощающая, разрушающая мощь. Я не чувствовал своего тела, казалось, его уже не существовало, я словно растворился в сияющем облаке голубого свечения, которое напирало и теснило темную энергию Тидарры.

Не видел, но понимал, моя сила берет верх, я чувствовал отчаяние Тидарры, она металась из последних сил. Черное марево на глазах поглощалось голубыми клубами, словно те пожирали его.

Собрав остатки магии, Тидарра оттолкнула меня. Лицо исказила гримаса отчаяния.

— Ты все равно ответишь, дрянь! — прохрипела, захлебываясь черной жижей, глядя на меня, но обращаясь к Кьяре.

Какие-то доли секунды, которые я упустил, но этого не ожидал никто! Время словно остановилось. Будто во сне я видел, как Тидарра поднимает взгляд к сводам пещеры. Оттуда срывается серебристый дракон — последний, припрятанный на крайний случай клубок темной энергии, и пикирует на девушку, извергая поток серебристого пламени.

Огромные, испуганные глаза Кьяры. Она хватается за живот, защищая самое дорогое, и каменеет, отступая к краю обрыва. Громадное черное крыло, что закрывает ее. Ворон даже не успел полностью обратиться. Он принимает этот выпад на себя. Удар, жуткий хруст поломанных крыльев. Ворон слету сцепляется с искрящимся монстром, два силуэта вспыхивают серебром, черный дым окутывает пещеру, и они, полыхая, срываются в пропасть.

Крик безумного отчаяния и невыносимой боли, душераздирающий, сродни предсмертному разорвал тишину, заставив скалы содрогнуться, пронесся эхом по пещере и замер далеко в ущелье. Кьяра кричала так, что я забыл о Тидарре и бросился к ней, как раз вовремя успев перехватить ее за талию на самом краю обрыва.

— А так, пожалуй, даже лучше, — успела прошипеть Тидарра, и ее голова покатилась по каменному полу, снесенная мечом, зажатым в руке королевы Силиции.

— Лучше вот так, — с ненавистью сквозь зубы процедила мать, поднимая голову за волосы и бросая ее в пропасть. Тело Тидарры вспыхнуло черным и осело серым пеплом на каменный пол.

— Тьярри! Тьярри! — Кьяра рыдала, вырываясь из моих рук. Пришлось обхватить ее сильнее, прижимая голову к груди, баюкая, словно младенца. — Тьярри! Пусти! — крик какой-то адской боли, разрывающий сердце в клочки. Она снова рванулась, но я удержал.

— Он отдал жизнь за тебя и сына. Ты не вправе погубить ваше дитя…

Короткий всхлип, Кьяра уткнулась носом мне в грудь и зашлась в беззвучном плаче.

Глава 12

Цена свободы

Двое воронов подняли с уступа растерзанного Тьярри. Он еще дышал, но на теле не было живого места. Кьяра ползала возле него на коленях, захлебываясь рыданиями, целовала лицо, руки, поливая жуткие раны слезами.

Самое ужасное, что Ворон был в сознании, все видел и понимал, но лишенный своей магии, больше ничем не мог себе помочь. Только успокаивал глазами девушку, не в силах вымолвить ни слова.

С такими ранами не справятся ни лекари, ни его могучий организм. Это понимали все, так же, как и то, что счет идет на минуты. Седовласый старец опустился на камни рядом с ним, бегло осмотрел и поднял взгляд на меня. Кажется, я еще ждал хороших новостей, но нет: жрец грустно покачал головой.

Я в сердцах мерил шагами пещеру. Невыносимо видеть эту картину. Я не смогу потом с этим жить! Рыдающая Кьяра. Неистовые воины со слезами на глазах: огромные, мужественные, с преклоненными коленями возле своей едва обретенной и тут же утраченной надежды. Осиротевший Кавьердер, а вместе с ним и Меридор…

Отец, с трудом опираясь на мать, подошел ко мне и ухватил за рукав.

— Не ошибись сейчас, сынок…

Трудно сказать, что бушевало сейчас в моей душе. Пожалуй, сразу все: досада, злоба, горечь, страх. Пустая безнадега и тупиковость ситуации. Осознание того, что этот — чтоб его, поганец! — гораздо более сильный лидер, чем я! Понимание, что один не потяну, не вытащу! Я со своей-то жизнью разобраться не могу, где мне взять силы, чтобы удержать три королевства⁈

Громко выругавшись, я растолкал воронов:

— Уложите его на плиту! — рявкнул грозно, так, чтобы поняли с первого раза, на второй я могу и передумать!

Вороны поняли и исполнили немедля, образуя защитный полукруг вокруг камня. Тьярри сейчас смотрел на меня, в его глазах застыло недоумение. Я снова выругался, вскочил на плиту, припал на одно колено, зависнув над ним:

— Не дай мне пожалеть об этом, Ворон! — процедил сквозь зубы и прижал его руки к плите.

Камень снова вспыхнул, от угла к углу потянулась корявая трещина. Сгусток голубой энергии перетек по моим рукам в ладони Тьярри, окутывая его магической аурой и оставляя внутри меня звенящую пустоту.

Я посмотрел по сторонам: вороны застыли, цепенея, Кьяра боялась дышать, сидя на коленях и зажав ладонью рот, а отец улыбался.

Несколько секунд — и сгусток голубой энергии вокруг Ворона сменил цвет на золотой, медленно впитался в его тело. Тьярри гулко выдохнул и закрыл глаза.

— Ну! Давай же! — я в сердцах встряхнул его за плечи. — Помоги себе сам! Ворон, мать твою, соберись!

Я не мог понять, дышит он или нет. Неужели уже поздно? Магия предков способна исцелять, но оживлять ей неподвластно.

Кьяра выла в ладонь, а жрецы усердно молились. В пещере повисла тишина. Даже редкие драконы, которые не успели выскользнуть наружу, после того как утратили свою хозяйку, перестали копошиться по углам.