— Но что он может рассказать, Ваше Высочество? Он просто предатель, который заслуживает виселицы. Или вы полагаете, его нужно пару лет промариновать в застенках?

— Пару лет? — я снисходительно оглядел Ворона сверху вниз. — Пару лет маловато! Я бы приковал цепями к стенке и держал на хлебе и воде. Нет, пожалуй, просто на воде. И начал бы с… Эх! Жаль, не позаимствовал у Тидарры тот волшебный эликсир! Точно знаю, половина флакона у нее еще осталась.

Ворон закатил глаза и обреченно покачал головой, вызывая у меня улыбку. Это, пожалуй, первая его реакция за все время, пока я беседовал с капитаном. Все остальное время он стойко держал маску беспристрастности.

— Тогда мы соберем совет и будем его судить, — серьезно заключил капитан, кивая своим воинам.

— А вот это дело! — тут же поддержал его я. — И рекомендую вам созвать его прямо сейчас. Ибо только варвары казнят без суда и следствия!

Мне пришлось повысить голос, и капитан слегка оробел. Я не дал ему опомниться.

— Личность преступника установили? Нет? — теперь я был вполне серьезен, а тот неуверенно помялся, видимо, осознавая свою ошибку. — Так я и знал. Король болеет, а вы творите беспредел? Некрасиво это, капитан…

По его лицу я понимал, что тот мог бы сказать многое, но удерживал мой статус. Капитана я не винил, ведь он по-своему был прав, я и сам несколько дней назад приговорил этого молчуна, пока находился в неведении.

— Освободите его… — мой приказ прозвучал как гром среди ясного неба, вороны такого явно не ожидали.

— Прошу прощения, принц Флориан, но мы не обязаны вам подчиняться! Кавьердер неподвластен Алайе! Разве что вы за это время не успели стать принцем Меридора? — капитан оправдывал высокое звание воина воронов. Сейчас он с вызовом смотрел на меня, взглядом предлагая вспомнить свое место.

— Вот как? — я вскинул брови. — Тогда скажите мне, что значит для воронов слово принца Алайи?

— Вы готовы за него поручиться?

— Нет! Но готов вам назвать его имя!

Капитан обвел вопросительным взглядом своих воинов. Те, как и Тьярри, выглядели беспристрастно, не выражая никаких эмоций.

— Слово принца Алайи непоколебимо для нас! — капитан уважительно склонил голову, и воины последовали его примеру.

Я прошелся вдоль рядов, внутренне содрогаясь перед их мощью. В голове не укладывалось, как эти воины могли проиграть? Тем яснее становилось понимание, с какими силами мне предстоит столкнуться.

Не торопясь, подошел к Тьярри.

— Тьяурус кьер Дикас, господа! — проговорил я, глядя в глаза Ворону, и только потом обернулся к капитану. — А вот теперь судите…

В округе воцарилась тишина. Вороны все, как один, устремили свои взоры на Тьярри в ожидании разъяснений, но тот молчал. В толпе охнула женщина, за ней вторая, затем раздался тихий плач. Воины не верили своим ушам, но не могли себе позволить подвергнуть сомнению мои слова.

Капитан переводил недоуменный взгляд с меня на Тьярри, не решаясь переспросить, ведь это значило бы, что он мне не доверяет.

Тьярри вздохнул. По его рукам пробежала желтая искра. На глазах у всех вены на предплечьях вспыхнули, увивая руки, поднялись вверх по шее и зажгли золотой блеск в зрачках, являя ошарашенной публике благородную огненную магию дома Кавьердера. Металлические наручи полыхнули желтым, и цепи, звеня, осыпались к его ногам.

Разношерстная публика с изумлением наблюдала как наследный принц Алайи первым протягивает руку помятому пленнику, и не верила своим глазам. Усмехнувшись, тот пожал ее в ответ. Огненная магия Тьярри смешалась с ледяными искрами моей, и только сейчас до всех дошло, насколько все серьезно.

Капитану и его воинам больше ничего не оставалось, как склонить головы перед своим принцем. Одни боги ведают, что они сейчас думали про него, но вот обычный люд заметно оживился. По толпе пронесся гомон и восторженные возгласы, кто-то, спотыкаясь и падая, бросился прочь донести друзьям благую весть, кто-то восклицал, а кто-то тихо плакал. Обезглавленный Кавьердер устал быть вассалом чужой страны, лишенным собственного лидера, и сейчас скрытое ликование я видел даже в глазах суровых воинов.

Ворон наградил их едва заметным кивком и, не размениваясь на объяснения и приветственные речи, сразу развернулся в сторону замка.

— А без дешевой театральщины обойтись не мог? — он на ходу облапил меня рукой за плечо и дружески прихлопнул по спине.

— И это вместо «спасибо»? — деланно возмутился я, хотя и понимал — Тьярри и без моего вмешательства не пропал бы, возможно, я сделал его появление слегка эффектней, но не более. — Тьярри, мне, похоже, придется тебя поучить соответствовать своему статусу! Капитан! — я строго обернулся к оглушенному последними событиями капитану королевской охраны. — Сопроводите принца к королю как подобает!

Тьярри вздрогнул. Впервые за все время, что знаю его, на холодном лице Ворона застыло замешательство. Он неуверенно притормозил, пряча руки под плащом. Трудно представить, что он чувствует сейчас. Принц, выкранный ребенком из родных пенат, спустя годы вернувшийся в свою разоренную обитель… Он смотрел по сторонам, что-то явно узнавая, а его хищный профиль при этом приобретал все более суровый вид.

Но за то недолгое время, что понадобилось кавьердерским воронам, чтобы выстроиться в две стройных шеренги вдоль пути до входа в замок, он сумел взять себя в руки. Плотно сжав губы, повернулся ко мне.

Я пригласительно развел руками, показывая жестом, мол, добро пожаловать. Тьярри стиснул зубы и уверенно зашагал вдоль воинов.

Королевский зал для приемов встретил нас мрачной тишиной. Никакого яркого света. Лишь несколько светильников, да редкие солнечные лучи, проникающие внутрь сквозь матовые окна из темной мозаики. Вокруг пахло ладаном и горькими цветами, словно сама смерть притаилась где-то рядом, один неверный жест — и она покажется, и это чувство заставляло сердце цепенеть.

В честь прибытия высокопоставленных гостей трон с обездвиженным королем выкатили в центр залы. Тот был похож на безмолвный труп с устремленными в никуда прозрачными глазами, только тяжело вздымавшаяся грудь, укрытая парадным пологом с гербом, заставляла заподозрить, что в этом теле еще теплится жизнь.

Отец сидел возле него, задумчиво обхватив рукой подбородок, а вторую держал на почти высохшей, как у мумии, безжизненной руке. Мать стояла поодаль, прижав ладони к губам. По правую руку короля воронов застыли советники в темных плащах с капюшонами и древний седовласый старец с угольно-черными глазами и потрепанными свитками в руках, видимо, толкователь воли богов или прорицатель.

— Его Высочество принц… — капитан хотел представить Тьярри по форме, но тот остановил его жестом.

Ворон в несколько громадных шагов перемахнул огромную залу, поклонился королю Антуанэлю и его супруге и упал на колени возле отца. Темный плащ разметался по каменному полу, могучие плечи Ворона подрагивали.

Я молча подошел к матери, тихо наблюдал, как отец поднялся, уступая место Тьярри, и подошел к нам, глазами задав молчаливый вопрос. Я так же молча опустил веки, что означало утвердительный ответ, и отец впервые за последнее время взглянул на меня с уважением.

Ворон поцеловал безжизненную руку и прижался к ней лбом. С бесцветных глаз короля словно спала туманная дымка. Пальцы шевельнулись, во взоре появился живой блеск. Он повернул голову к Тьярри, и его лицо просияло. Уголки губ едва заметно поползли вверх.

— Тьяурус… Наконец-то… Теперь я могу уйти спокойно… — голос короля едва скрипел, сухонькая рука с трудом поднялась и легла на щеку Тьярри.

— Прости меня, отец, — в голосе Тьярри застыли слезы.

— Мне не за что тебя прощать. Я счастлив. Благословляю тебя, сын… — рука соскользнула и упала, на лице короля застыла восковая улыбка. Сверкающие искры заклубились над ним, окутывая золотистой аурой. Огненная вспышка озарила темные своды залы, и на месте короля осталось только черное пятно из пепла. Сияющее желтое облако зависло над опустевшим троном и медленно впиталось в руки Тьярри.

В зале воцарилась гробовая тишина. Тьярри сидел, уперевшись руками в трон, склонив голову и не шевелился.

— Его Величество король Кавьердера Тьяурус кьер Дикас, — в этой оглушительной тишине голос капитана прогрохотал громовым раскатом. Стук падающего на камни оружия