но качаю головой. — Только не в мою комнату. Он будет искать меня там… если вообще будет искать.

— Тогда моя комната.

Я угрюмо киваю. Меньше чем через пять минут Мира отпирает дверь в их с Марсело комнату. К счастью, его там нет.

— Наверное, он пошел ужинать с ребятами, — говорит она.

Я киваю и направляюсь к дивану, где плюхаюсь на него и зарываюсь лицом в подушки, снова давая волю слезам. Мира садится на край и гладит меня по спине, пока я всхлипываю.

— Он сказал мне, что она ничего для него не значит… что они не спали вместе.

Она вздыхает и бросает на меня жалостливый взгляд. — Ты видела, с каким удовольствием она нам это рассказывала? Боже, какая она злая.

— Она знала, что это тебя разозлит.

Бедная Аврора даже не знает, что она заработала бонусные очки со мной и моей реакцией, хотя она, вероятно, задается вопросом, что означал мой побег.

— Мне так жаль.

Я беру ее за руку. — Перестань извиняться. Это не из-за тебя. Это из-за него. И из за меня, потому что я была настолько глупа, что поверила в ту ложь, которую он мне сказал.

От этого у меня в животе поселяется какой-то ужас. — Может быть, все это было ложью.

Как он притворялся, что заботится обо мне, занимается со мной любовью… Может быть, я была просто еще одним телом, на котором он мог возбудиться. Может, он запал на девственниц?

Я даже не могу произнести эту мысль вслух. Это слишком больно.

— Я убью его, — прорычала она.

Я сажусь и качаю головой. — Нет, это не имеет никакого отношения к вам двоим. Это касается только его и меня.

— Черта с два…

Раздается стук в дверь, мы замираем и смотрим друг на друга. Никто из нас не двигается. Затем раздается еще один стук, а вскоре и голос Антонио.

— Я знаю, что ты там, Мира. Открой эту чертову дверь, пока я ее не выломал.

Мира смотрит на меня, словно ожидая, что я скажу ей, что делать. Я резко киваю.

Лучше покончить с неизбежным. Я знала, что рано или поздно все закончится. Просто я не думала, что это будет так скоро и так болезненно. Но, возможно, это всегда должно было быть так болезненно, независимо от обстоятельств.

Нехотя Мира встает с дивана и открывает дверь. Антонио протискивается мимо нее, как только дверь распахивается, и останавливается, увидев меня на диване, и смотрит на меня с чем-то в глазах, чего я не могу понять.

Может быть, я никогда не могла. Когда-то я думала, что там живет любовь, настоящие глубокие чувства, но, очевидно, я сильно ошибалась.

— Ты — кусок дерьма. — Мира взвизгнула, захлопнув дверь. — Можешь сказать своей невесте, что она может забыть о том, что я буду подружкой невесты на твоей свадьбе. Мне плевать, что подумают люди.

— Убирайся отсюда, Мира. — Он не сводит с меня глаз.

Я смотрю на Миру, она в ярости. Ее лицо покраснело. — Это моя гребаная комната!

— Мира. — Она поворачивает голову в мою сторону. — Мы можем поговорить наедине, пожалуйста? — спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох через нос, смотрит на нас двоих и молча поворачивается, чтобы уйти.

Мы с Антонио продолжаем стоять, глядя друг на друга, и никто из нас не произносит ни слова.

Наконец, я нарушаю молчание. — Когда ты узнал?

Он колеблется, прежде чем сказать. — Вчера.

Только теперь он опускает взгляд с меня на пол.

Вот почему он так отчаянно пришел ко мне вчера днем. Он знал, что это будет наш последний раз вместе.

Я прижимаю руку к животу и пытаюсь втянуть воздух. Антонио делает шаг ко мне, и я вскакиваю с дивана, протягивая руку. — Не подходи ближе.

Судя по выражению его лица, мои слова ударили его как кинжал. Я никогда не отказывала ему.

— Она не должна была никому говорить до свадьбы.

Мои глаза сужаются. — Это должно как-то успокоить меня? Ты сказал мне, что между вами ничего нет. Ты сказал, что не спал с ней.

Его рука сжимается в кулак. — Прости меня.

Мои руки разлетаются в стороны, и вот я уже преодолеваю расстояние между нами, толкая его в грудь. — Ты сожалеешь? Это все, что ты можешь сказать, это то, что ты сожалеешь?

Он ловит меня за запястья и удерживает на месте. Мы находимся в нескольких сантиметрах друг от друга, оба тяжело дышим и смотрим друг на друга. Но, в отличие от дня назад, у меня нет желания целовать этого человека — я скорее плюну ему в лицо.

Я вырываю свои запястья из его рук и отступаю назад. — Было ли что-нибудь из этого на самом деле, или это все большая ложь?

На его лице появляется страдальческое выражение, он проводит рукой по волосам, но ничего не говорит.

Какой-то звук эхом разносится по комнате. Мне кажется, что он исходит от меня.

— У тебя даже не хватает смелости признать, что это ничего для тебя не значило. — С моих губ срывается едкий смех. — Просто уходи, Антонио. Я не знаю, зачем ты вообще за мной бегаешь.

Он открывает рот, как будто хочет что-то сказать, глаза полны отчаяния, но он захлопывает челюсть, выражение решимости искажает его черты. — Береги себя, София.

Эти слова он произносит на прощание, прежде чем разбитое вдребезги мое сердце рушится под его ногами, когда он выходит из комнаты.

— Иди в жопу, Антонио! — кричу я, когда за ним закрывается дверь.

31

АНТОНИО

Не стоило доверять Авроре, что она будет держать язык за зубами. Она жестока до глубины души.

Многие скажут, что я нехороший человек, потому что мне приходится работать в мафии, но между мной и Авророй есть разница. Я делаю то, что должен, чтобы выжить и ради блага семьи. Аврора получает какое-то нездоровое удовольствие от того, что причиняет людям боль, будоражит их.

Именно это она и сделала, когда объявила о беременности за ужином.

Боже, какое выражение лица было у Софии, когда эти слова вырвались из уст Авроры. Мне показалось, что кто-то залил мне в горло отбеливатель.

Еще хуже было оказаться одному в этой комнате, когда София стояла в кратере, образовавшемся после взрыва бомбы, которую взорвала Аврора.

Я хотел сказать Софии, что люблю ее. Что я точно знаю, что никогда и ни к кому не буду испытывать таких чувств, как к ней. Что оставить ее в этой комнате и знать,