«Мы можем увидеться прямо сейчас?» – спрашивала Алёна.

«Конечно. Где?» – тут же ответил он.

«Где-нибудь, где нам не помешают».

«На нашей скамейке?»

«Да. Через 15 мин».

Их любимая скамейка действительно находилась в уединённом месте, на одной из дорожек, ведущих к озеру. Ходу туда было минут десять, но Ваня оказался там значительно быстрее и успел даже порядком помучиться ожиданием, сидя в уже пустой в этот поздний час аллее, когда наконец увидел в свете ярко горевших фонарей приближающуюся стройную фигурку. Мигом слетев со скамейки, Ваня поспешил навстречу Алёнушке, намереваясь её обнять. Но выражение лица девушки было таким строгим и отстранённым, что парень сразу понял: с обнимашками и прочими нежностями придётся повременить.

– Ты хотел мне что-то рассказать, – сказала Алёна вместо приветствия, и эти слова явно прозвучали как утверждение, а не как вопрос.

– Вообще-то, я думал, что это ты собираешься что-то мне объяснить, – слегка удивился Ваня.

– Давай ты первый, – решительно заявила Алёна, опускаясь на скамейку.

Ване ничего не оставалось, как присесть рядом, невольно отметив, как же вдруг изменилась за последние дни его любимая девушка. Она стала совсем другой, настолько другой, что он не узнавал её. А может, дело в том, что просто никогда и не знал? Пусть они и проводили много времени вместе, но, по сути, были знакомы всего недели три. Это, конечно, не срок. Хотя… Тут же вспомнилось, с какой нежностью, с какой наивной доверчивостью Алёнушка прежде смотрела на него. Неужели она так ловко притворялась? Да нет, не может быть. Он ни за что в это не поверит. Но в то, что человек может так сильно измениться за такой короткий промежуток времени, тоже верилось как-то с трудом.

И всё же… Всё же Ваня чувствовал, что несмотря на все перемены в Алёнушке, он по-прежнему любил её и хотел быть с ней. Всей душой желал, чтобы все их разногласия, обиды и недомолвки поскорее остались в прошлом. И потому всё же, наконец, решился на то, что уже давно собирался сделать.

– Знаешь, Алёнушка… – начал он. Очень хотелось хотя бы взять её за руку, но Ваня понимал, что сейчас с этим не стоит спешить. – Ты была права. Я действительно знаю об исчезновении Дианы немного больше, чем говорю.

И он, ничего больше не скрывая и не замалчивая, рассказал ей всё, что видел в ту ночь на дубовой поляне, начиная с худого бритоголового человека и трёхголового змея и заканчивая совершенно необъяснимым исчезновением одетых монстрами людей, вместе с которыми пропало и бесчувственное тело Дианы.

– Прекрасно понимаю, насколько странно это всё звучит, – закончил свой монолог Ваня. – Признаюсь, что сначала я и сам верить не хотел, что эти… эти ролевики убили Диану. Всё уговаривал себя, что мне показалось, что-то не то померещилось в темноте… Что на самом деле это была всего лишь видимость. Игра, инсценировка, съёмки – что угодно, лишь бы не настоящее убийство. Я даже следователю не совсем всё рассказал. Умолчал, что видел и слышал, как Диане свернули шею. Но я не мог, понимаешь! Признайся я в этом, меня бы спросили, почему я не вмешался или не позвонил в полицию. Но я не мог вмешаться, просто не успел, всё произошло так быстро! И рассказать никому не мог. Мне ведь просто не поверят. Так ведь не бывает, чтобы люди внезапно исчезали чуть ли не на ровном месте! Но… В общем, я до сих пор не знаю, что и думать…

Оборвав свой скомканный монолог, он замолчал и с тревогой поглядывал на Алёну, ожидая, что та скажет. Поймёт или осудит? Очень может быть, что и осудит – она ведь такая правильная, такая максималистка… Может и распрощаться с ним навсегда из-за его откровений. Но девушка не спешила с ответом, долго сидела, не произнося ни слова и не глядя на Ваню.

– Ты мне тоже не веришь! – не выдержал он наконец.

После этого горького восклицания Алёнушка повернулась к нему и взяла его за руку.

– Не надо так думать. Я тебе верю. Даже больше того – я знаю, что ты говоришь правду.

– Ну, откуда ты можешь это знать… – пробормотал Ваня, чувствуя, как у него сразу отлегло от сердца.

– Я многое могу знать, Иванушка, – как-то слишком уж серьёзно ответила Алёна, и в этой серьёзности её интонации утонуло даже то, что она наконец-то снова назвала его уменьшительно-ласкательным именем, которое использовала только она одна в целом мире. Ну, и ещё мама во сне.

Снова возникла пауза. Было настолько тихо, что казалось, слышно, как падают первые пожелтевшие листья с деревьев. Уютная, совсем не по-осеннему тёплая ночь, мягкий свет фонарей над скамейкой, еле уловимый аромат Алёнкиных духов – тех самых, с запахом яблок… Казалось бы, обстановка романтичнее некуда, но обоим молодым людям, сидящим на парковой скамейке, сейчас отчего-то было совсем не до романтики.

– Я должна рассказать тебе кое-что, – начала наконец Алёна. – И, боюсь, в то, что ты услышишь, тебе сначала будет трудно поверить. Но ты всё-таки выслушай меня и не перебивай, пока…

Договорить она не успела. На аллее, ещё мгновение назад абсолютно пустой, возникли три огромные фигуры. На миг Ване показалось, что всё вокруг замерло, будто происходящее было не реальностью, а видео, которое поставили на паузу. Пауза продолжалась недолго, буквально несколько секунд, но за это время он успел рассмотреть, точно сфотографировать взглядом и запечатлеть в сознании тех, кто появился перед ними.

Трое полуголых людей огромного роста, в кожаных штанах, высоких грубых сапогах, с обнажёнными торсами, сплошь покрытыми шрамами и татуировками, и с масками медведей на головах, настолько натуралистичными, что выглядели чучелами – из тех, что в декорациях старых фильмов висят по стенам как охотничьи трофеи. В могучих мускулистых руках эти трое держали здоровенные дубины, утыканные короткими шипами, и Ваня вдруг почти физически ощутил, как одна из этих дубин с жутким хрустом врезается ему в голову, хотя на самом деле и дубины, и их владельцы были от них ещё, как минимум, шагах в десяти. То есть достаточно далеко, чтобы напасть, но и достаточно близко, чтобы не оставить никаких сомнений, – ни в том, что это никакие не люди, ни в том, что они обязательно нападут.

Ваня вскрикнул и схватил Алёнушку за руку:

– Сматываемся! Быстрее!

Но девушка от страха и неожиданности впала в ступор. Она замерла, не двигалась и только с ужасом смотрела неестественно большими округлившимися глазами на приближающиеся фигуры. Ване пришлось сильным рывком сдёрнуть