два дня там и еще один день про запас на всякий случай. Потому и остался здесь на десять дней. Если бы ты сегодня не прибыл, я убыл бы завтра. Лед крепчает на реке, вождь.

– Хойбран, – с большим уважением к капитану произнес Артем, – ты показал себя очень талантливым и предусмотрительным организатором и командиром – что, если я подчиню тебе весь наш небольшой флот? Ты станешь адмиралом озер.

– Адмиралом? А это что такое?

– Ты будешь самым главным вождем больших кораблей. У нас уже двенадцать драконов, и строится еще шесть. Ты будешь ими командовать.

– Ха! Вождь Артам, да я с радостью. Не люблю сидеть в хижине и высиживать яйца, – захохотал дикарь. – Я буду твоим адмиралом, вождь Артам. Знак власти дашь?

– Конечно. Придумаем амулет покрасивее и форму твоим матросам пошьем.

– И форму? Ух ты! Здорово!..

Собирались в плаванье недолго. Сани оставили в опустевшей Черной Пади. Коней и припасы погрузили на один корабль. Люди, теснясь, разместились на втором драконе. Когда погрузка была закончена, отплыли.

Пока плыли по реке, Артем не интересовался инквизитором, не общался с ним, не расспрашивал его и не отвечал на его редкие вопросы, но грованы зорко следили за иероном. Тот был способен на любую гадость, и однажды он попытался прыгнуть в ледяную кашу за бортом. Его вовремя схватил один из воинов и ударом кулака отправил на дно судна.

– Не балуй, колдун, – строго предупредил он, – а то ноги отрублю. Ты вождю нужен живым, но не здоровым.

Блюм притих. Артем видел, что перед ним фанатик, и давал инквизитору время, чтобы его воля к сопротивлению была сломлена чередой мелких неприятных событий. Поэтому с ним по приказу Артема обращались весьма небрежно, как с мешком овощей, и решимость церковника сопротивляться всеми силами, умереть, но не сдаться еретику, стала таять.

В одну из ночей перед прибытием в крепость он позвал Милу, проходящую мимо него.

– Айна? – тихо позвал он ее.

Мила, услышав прозвище девушек, воспитанных в приюте, вздрогнула.

– Я тебя узнал, Айна, ты была направлена сюда к еретику. Освободи меня, и мы сбежим…

Мила медленно повернулась к связанному инквизитору. Наступила ногой на горло и стала давить.

Инквизитор, не ожидавший такого поступка от преданной Айны, стал хрипеть. А потом, превозмогая удушье, сипло прокричал:

– Спасите-е!

Милу оттащил от отца Блюма дежурный грован.

– Девка, ты что творишь! – обругал он девушку. – Я все вождю расскажу.

– Рассказывай, – зло бросила она и, вырвав руку, отошла от грована.

– Ты хотела его убить? – спросил проснувшийся Артем.

– А ты кто? – в свою очередь в ответ спросила Мила.

– Артем. Айна – это прозвище детей из приюта?

– Да, он меня узнал. Я была среди отбывающих, и на меня была ориентировка из приюта. Он видел меня перед убытием.

– Ты подчинялась ему?

– Нет, только своему куратору из ордена инквизиторов.

– Понятно. Он мне нужен, не трогай его, – подумав, ответил Артем.

– Я его убить хочу… Ненавижу!.. – Мила сжала кулаки.

– Понимаю, но нужно потерпеть, – спокойно ответил Артем. Я пленных без суда и следствия не убиваю. Его будут судить честным судом. Иди спать.

– Да какой там уже сон, – махнула рукой Мила и отошла на нос судна. Встала и стала смотреть в темноту. Перед ее глазами пробежали годы, проведенные в приюте. Издевательства, разврат и бесконечные оргии братьев-воспитателей. Муки от одержимости демонами, слезы страданий, испражнения, в которых она была измазана, когда приходила в себя и была рада кусочку хлеба за близость с тюремщиком. Она презирала себя, и ненавидела за свое прошлое, и не могла от него отречься.

– Грязь! Грязь! Одна грязь вокруг, – прошептали ее губы. – Я грязная и порочная. Я недостойна Артема. Лучше умереть, чем жить с этими воспоминаниями.

Этот сухой ковыль-инквизитор вернул ее в прошлое, и новая порция страданий нахлынула на чувства и душу девушки. Она не выдержала и заплакала.

– Не плачь, мое дитя, – услышала она ласковый голос, – все это в прошлом. Ты помогла мне, когда я вернулась, выстоять в противостоянии с моей сестрой. И я тебя наградила. Будь достойна своего избранника и помогай ему. У него в руках нити больших событий, и тысячи судеб отданы ему свыше…

Голос пропал, а к девушке подступил покой. Слова богини, словно живая вода, омыли ее от нечистот прошлой жизни, и дух девушки воспрял.

«Да, я буду достойной спутницей Артему», – решила она.

В крепость прибыли в сумерки. Корабли пристали к берегу, и Артем первым спустился по сходням. Встречал его капитан стражи Воржек. За его спиной стояла Неела. Артем огляделся и спросил:

– А где Хойсира?

– Господин барон, госпожа Хойсира убыла к отцу в свое племя.

– Когда? – удивился Артем.

– Уже как шесть дней назад.

– Убыла? – переспросил Артем. – А она сказала, почему убывает? Там что-то случилось?.. У хойда?

– Не знаю, господин барон. Известий от них не было. Госпожа собралась неожиданно, ничего не объяснила, взяла своих телохранителей и убыла. За себя оставила госпожу Неелу, может, она что знает.

Артем посмотрел на Воржека и понял, что он не одобряет поступок Хойсиры, что-то знает, но решил помалкивать. Артем кивнул и уставился на Неелу.

– Ты что-то знаешь? – спросил он.

Девушка согласно кивнула.

– Тогда пошли в замок, расскажешь, – с тяжелым сердцем от недоброго предчувствия приказал он. – Воржек, мы привезли с собой еще спутников. Они люди благородные, распорядись, чтобы их расположили в гостевых покоях. Меня пока не беспокоить.

– Слушаюсь, господин барон, – склонил голову капитан стражи.

Они прошли, не прерывая молчания, в личные покои Артема и расположились у камина на диване. Неела ничего не скрывала и рассказала, о чем они говорили с Хойсирой до ее отъезда.

О наказании жриц за своеволие и дерзость и как восприняла это известие Хойсира. Что им обоим было видение совокупления Артема и Милы в каком-то доме на полу и на кровати. Неела, рассказывая это, сильно зарделась и отвела глаза. Артем молча выслушал ее и некоторое время сидел, обдумывая услышанное.

– Что я могу сказать, – со вздохом прервав молчание, произнес он. – Я понял, что боги, если захотят, они своего добьются от смертного. Но в их решениях есть не только желание наказать дерзких, в них есть логика. Мне тоже было откровение о предназначении. Я его утаиваю от всех. Но вы обе там присутствуете. Там не было только Хойсиры. И это меня гнетет. Я люблю ее…

– Она сказала, если ты захочешь ее видеть, то отправляйся к ее племени, она будет жить у отца. Может, там вы договоритесь, как будете жить…