– Значит, либо Бернард, либо Астрид письмо перехватили.

Лили обхватила себя руками, в ее чертах застыла мука.

– А почему ты так и не продал Мерри-Вуд?

Флинн-старший обернулся и посмотрел на свой бывший дом отсутствующим взглядом.

– Не нашел в себе сил. Меня не оставляли воспоминания о наших счастливых свиданиях… Я знал, как ты обожала сад. Расстаться с домом означало отказаться от всего, что у нас было. – Он передернул плечами. – Мерри-Вуд – единственное, что оставалось после того, как Бернард сказал, что ты не хочешь иметь со мной дела. – Он бросил на нее взгляд, умоляющий его понять. – Конечно, я должен был связаться с тобой снова, но… Бернард меня убедил – ведь он все про нас знал. – Флинн-старший едва справлялся с голосом. – Я решил сохранить Мерри-Вуд как последнюю ниточку связи, как залог того, что твое сердце все еще принадлежит мне.

Какой ужас! Какая душераздирающая история! Два разлученных человека, жертвы обмана и ревности собственных супругов, которым, по сути, на них было наплевать.

Стоявший рядом Флинн взял меня за руку. От касания его теплых пальцев охватило ощущение бесконечного счастья. Я поняла, что бессмысленно сопротивляться – даже пытаться нечего.

Я крепко сжала его руку в ответ и смущенно улыбнулась.

– Как ты умудрился оставить за собой дом? На какие деньги? – недоумевала Лили. Она вышла на верхнюю ступеньку крыльца и слегка щурилась на солнце. – Ты же был никому не известным художником.

– К счастью, вскоре после возвращения в Шотландию мои картины начали успешно продаваться. – Флинн-старший на минуту замялся, не решаясь продолжать. – Ты когда-нибудь слышала о художнике по имени Чендлер?

– Конечно, – ответила Лили. – Весь город в его росписях.

Она запнулась, глядя на Тэлбота-старшего. Тот многозначительно наклонил голову.

Лили тихонько ахнула:

– Не может быть. Ты хочешь сказать, что Чендлер – ты?

– Вот именно.

Лили посмотрела мимо него на нас с Флинном, ища подтверждения.

– Это правда, Лили, – кивнула я.

Она стояла, как громом пораженная.

– Подумать только, – пролепетала она, пытаясь осознать услышанное. – У меня нет слов. А твоя бывшая жена об этом знала?

– Знала, – ответил Флинн-старший. – Поначалу я все скрывал, запирал свою студию и прятал ключ. Боялся, что она проболтается кому-нибудь из своих друзей-знаменитостей и информация просочится в прессу.

– И что же? – спросила я.

– Она сама все выяснила. Я не уверен до конца, как именно, поскольку она так и не созналась, но думаю, однажды в мое отсутствие она нашла ключ от студии и пошарила там. Не могу сказать наверняка, что она искала.

– Но что-то же нашла? – спросила Лили.

– Полагаю, разглядела подпись Чендлера в углу одной из картин и сопоставила с разного рода слухами в газетах.

– И что тогда? – поинтересовалась я.

Щурясь на ярком свету, пробивавшемся сквозь деревья, дед Флинна пристально смотрел на Лили.

– Она страшно обрадовалась. Удивительно, что ее дальновидности не помешали замелькавшие в глазах фунты стерлингов. – Он сухо усмехнулся. – Я-то думал, она раструбит на всю страну о том, что ее муж – Чендлер, но сильно ошибся. Недооценил ее ушлую натуру. – Он покачал головой. По густой копне серебристых волос пробежал ветерок. – Она сразу сообразила, что вместе с тайной вокруг личности автора улетучится и ценность работ. Поэтому решила, что никто никогда не узнает, кто такой Чендлер. Иначе все пропало.

Флинн-старший усмехнулся и продолжал:

– Астрид увидела во мне дойную корову. Прежде она всегда смотрела на меня свысока, как на неудавшегося художника. А когда ее модельные заказы стали иссякать, поняла, что мое альтер-эго – залог того образа жизни, к которому она привыкла. – Он взглянул на Лили и широко улыбнулся. – А ты не догадалась, откуда такой псевдоним – Чендлер?

Лили чуть покраснела и крепче обхватила себя руками.

– Теперь догадалась.

– В общем, я оставил Мерри-Вуд как есть, – заключил Флинн-старший. – Не будь у Чендлера такой популярности, все могло повернуться иначе. Но мои работы начали продаваться на ура. Жизнь наладилась, не хватало лишь тебя.

Я была так увлечена их необычным разговором, что чуть не пропустила звонок. Неохотно отпустив руку Флинна, я вынула из сумки телефон. Отвечать страшно не хотелось: то, как на наших глазах открывалась правда о прошлом и разматывался клубок лжи, было куда важнее.

К моему удивлению, на экране высветилось имя и номер Афины.

– Кто это? – спросил Флинн.

– Наш главный редактор. Я на минутку. Извини.

Я отошла на несколько шагов, а Флинн остался наблюдать за диалогом между своим дедом и Лили.

В голове все еще путалось от нагромождения только что раскрытых тайн и перипетий судьбы, а в ушах уже звучал голос Афины, тараторившей со скоростью девяносто миль в час.

– Ну что ж ты, милочка, молчала? Такая сенсация! Эксклюзив десятилетия!! – Она не давала мне и слова вставить. – Господи, поверить не могу! А ты молодец, хвалю!

Я нахмурилась, силясь понять, о чем речь. Я и не знала, что начальница бывает такой восторженной.

– Одну секунду! Что за сенсация, какой эксклюзив?

– Надо будет как можно скорее запустить материал, – продолжала она, не переводя дыхания. – Я лично прослежу, чтобы убрали пару других тем и освободили место. Статьи о женщинах-гонщицах и о меде манука спокойно подождут до следующего выпуска. – Ее обычно грудной голос с высокочастотного писка сменился на липкий, как патока, тон. – Я знаю, Леони, между нами существовали разногласия. Честно признаюсь, инциденты, которые ты устроила с Эстер Дрю и Тилли Кребтри, меня не на шутку разозлили. Лучше было бы обойтись и без того, и без другого.

Я открыла и закрыла рот. Вот наглость!

– Что значит «я устроила»?

Афина продолжала, не обращая на мою реакцию никакого внимания:

– Зато теперь уж ты себя проявила, поздравляю! Можно сказать, превзошла все ожидания. Такая история…

– Афина, – прервала наконец я, изо всех сил стараясь сдержать досаду и раздражение. – Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Какая еще история?

Ее звонкий снисходительный смех жутко действовал на нервы. Обкурилась она, что ли? Или перебрала на очередном деловом ланче?

– О Чендлере, разумеется, – выдохнула она в трубку. – Мы знаем, кто он.

У меня кровь застыла в жилах. Я крепче прижала телефон к уху и в панике оглянулась на ничего не подозревавшего Флинна, стоявшего всего в нескольких футах. Что за бред? Как она узнала? Откуда?!

– Под этим псевдонимом скрывается художник Флинн Тэлбот, так ведь? – хихикнула она. – Ну, хватит прикидываться!

Начальница неслась дальше, несмотря на мое гробовое молчание.

– Жаль, конечно, что им не оказался кто-то более известный, но и так сойдет. Теперь твоя задача – написать