– Ладно! Черт с вами. Что угодно, лишь бы от вас отделаться.

Он еще что-то хрюкнул и раздраженно махнул нам куда-то вправо.

– Глупо было надеяться, что я смогу вечно хранить это в тайне, – проворчал он.

В комнате янтарно-коричневых оттенков стояли два бежевых дивана и кресло. Я представила, как сижу здесь темным прохладным вечером, окруженная всеми этими насыщенными осенними красками, погружаясь в горячий шоколад и зефир. По телевизору шел бы фильм с Кэри Грантом, бархатные шторы обрамляли бы танцующие листья на лужайке…

Голос Флинна-старшего вывел меня из забытья. Он велел нам сесть, в то время как миссис Оутс поспешила к двери.

– А ты куда собралась, Мэри?

Протянутая к двери рука экономки застыла в воздухе.

– Я подумала, что меня это не касается.

Мистер Тэлбот издал что-то среднее между вздохом и рыком.

– Ради всего святого! Как давно ты у меня работаешь? Ты знаешь обо мне больше, чем любая другая женщина! Сядь, пожалуйста.

Миссис Оутс смущенно улыбнулась и села рядом с Флинном на диван напротив меня, а Флинн-старший устроился в одиноком кресле.

– Итак, – сказал Флинн, вытягивая перед собой длинные ноги. – С чего начнешь, дедушка?

Плечи старика под клетчатой рубашкой слегка поникли. Он явно предпочел бы оказаться где-нибудь отсюда подальше.

– Хоть это и клише, начну, пожалуй, с того, что…

Глава 27

– …Я в жизни не видел женщины прекраснее, – мечтательно заговорил Флинн-старший. – Как сейчас помню: пятнадцатое декабря тысяча девятьсот семьдесят второго года, Лили разгребала лопатой снег перед своим коттеджем напротив Мерри-Вуда. Она напоминала лесную нимфу – такая же изящная, с бледной кожей, из-под шапки с помпоном выбиваются ярко-рыжие волосы…

– Пожалуйста, продолжайте, – ободряюще улыбнулась я.

Мистер Тэлбот несколько раз сцепил и разжал пальцы. Я представила себе, как он, должно быть, выглядел в молодости. Даже сейчас это был красивый пожилой мужчина с густыми серебристыми волосами и пышными усами. А уж тогда… Воображение нарисовало высокого, темноволосого молодого человека, с такими же волчьими чертами, как у Флинна.

Дедушка тем временем рассказывал, изредка поглядывая на внука:

– Астрид в своем кабинете разговаривала по телефону – я слышал ее приглушенный искусственный голос, который она приберегала для деловых звонков. Совершенно чужой голос. А Карл тогда остался в школе репетировать постановку «Аладдина». Я смотрел на Лили между занесенными снегом деревьями; она с трудом толкала перед собой лопату, прокладывая дорожку от их коттеджа. Помню, как возмутился, что она корячится, а Бернарда – ее разгильдяя-мужа – где-то носит.

Он покачал головой и продолжил:

– Лопата Лили начала скрести лед. Из кабинета доносился фальшивый смех твоей бабушки. Передать не могу, как это меня бесило. – Флинн-старший посмотрел на каждого из нас по очереди. – Я просто не мог дольше бездействовать: схватил перчатки, шапку с шарфом и пальто и выскочил за дверь. Мое сердце ухало, как поршень, пока я пробирался к ней по снегу. Лили налегала на лопату, раздувая румяные от мороза щеки. – Воспоминание вызвало на его лице мягкую улыбку. – Мы поздоровались, и я предложил помочь. Она смущенно объяснила, что у Бернарда опять разболелась спина. – Нежная улыбка сменилась гримасой неодобрения. – Что-то спина мало беспокоила его накануне, когда он флиртовал в пабе с барменшей. Лили я, естественно, об этом не сказал, но мысль о том, что она замужем за человеком, который ее недостоин, не давала покоя.

– И что же дальше, мистер Тэлбот?

– Мы немного поболтали о Рождестве, Лили упомянула филантропическую деятельность Астрид. – Губы деда презрительно скривились. – Я ответил, что, к сожалению, благотворительность леди Щедрость не распространяется на мужа.

Флинн смотрел исподлобья на своего деда.

– Пока мы разговаривали, неслышно подошла Астрид. Практически не взглянув на Лили, она объявила, что нам пора в город, мол, под Рождество там много покупателей. Как же не хотелось уходить! Я с удовольствием остался бы смотреть на порозовевший носик Лили и слушать ее заразительный смех. Так бы и любовался на ее милые черты! – Флинн-старший печально вздохнул. – Помню, когда я отдавал лопату Лили, наши руки в перчатках соприкоснулись.

К горлу подкатил комок, я едва сдерживала разбушевавшиеся эмоции. Надо же так влюбиться и чтобы другой человек ответил тебе тем же… Я поймала себя на мыслях о Флинне и сразу постаралась отогнать их.

– Еще мы успели поговорить о картине, которую я незадолго перед тем закончил. Лили застала меня раньше в лесу перед мольбертом, с головой погруженного в работу. Она сказала, что от мерцающего зимнего пейзажа на картине у нее перехватило дух. И тогда я решил, что сделаю ей подарок к Рождеству – занесу в ее магазин в Силвер-Нессе. Она открыла там булочную-пекарню…

– «У Лили», – радостно вставила я.

Мистер Тэлбот несколько раз удивленно моргнул.

– Точно! Смотрю, кое-кто неплохо подготовился. – Он потер руками колени. – Это был прекрасный повод увидеть ее во время праздников.

Пока дед предавался воспоминаниям, Флинн не сводил с него глаз.

– Конечно, мы с Лили были знакомы и общались и раньше, но в то Рождество… – Глубокий, хорошо поставленный голос на мгновение прервался. – Между нами что-то произошло. Мы вдруг поняли, что не можем продолжать ходить вокруг да около и притворяться, что нас не влечет друг к другу.

Внимание Флинна переключилось с деда на меня. Я тоже посмотрела на него, между нами промелькнула искра, и мы поспешили отвернуться каждый в свою сторону.

– В канун Рождества я принес картину в пекарню. Лили была в восторге. – Мистер Тэлбот помолчал. – Я сказал ей, что в раме спрятан ключ.

– Ключ от Мерри-Вуда? – спросила я, вспомнив, как Лили запирала дом в тот день, когда Харли подкопалась под забор.

– Да.

Тэлбот-старший покраснел.

– Мне хотелось написать ее портрет и хоть немного побыть вдвоем… Я об этом просто мечтал. – Он улыбнулся в усы. – Ключ был залогом нашего уединения. Никогда не забуду, как она на меня посмотрела. – Выражение лица деда стал жестким. – Не подумайте, ничего пошлого, наши чувства были возвышенны и прекрасны.

Я понимающе улыбнулась и кивнула. Некоторые всю жизнь ждут такой любви, а она так и не приходит. И снова мысли переключились на Флинна.

– Ты не чувствовал вины перед бабушкой? – строго спросил тот.

– Конечно, чувствовал, – отозвался дед, прищелкнув языком. – Но ты и сам знаешь, что она за человек.

– Пускай она не подарок, но ведь ты… Прости, если я лезу не в свое дело, но пока ты флиртовал с рыжей