«Ну, вы очень деликатны.»

«Спасибо. Хотите послушать письмо?»

«Конечно», - сказал Паркер и оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, где Пичес. Её нигде не было видно. «Смелее», - сказал он.

«Он сказал, что хочет обнажить меня.»

«Раздеть, вы имеете в виду.»

«Да. Он сказал, что хочет выбросить мои изящные деликатные одёжные вещи... вот что заставило меня подумать об этом, деликатном.»

«Да, я вижу.»

«И погладить мой пубертатный (половозрелый – примечание переводчика) холмик... это он так написал в письме.»

«Да.»

«И прощупывать мою пикантную киску, и манипулировать моими миниатюрными mons veneris (на латыни, участок плоти, покрывающий тазовые кости женщины, над её половыми органами – примечание переводчика) и карликовыми labia (половыми губами – примечание переводчика)...»

«Угу.»

«И ласкать мой компактный клитор и податливый лобок. Вот такое было письмо.»

«От одного из «Летучих голландцев», да?»

«Да.»

«Он хорошо пишет по-английски.»

«О, да.»

«Это ведь не тот парень, с которым вы сегодня? Парень, с которым вы пришли?»

«Нет, нет. Это Квентин.»

«Он не один из «Летучих голландцев», да?»

«Нет, он клоун.»

«О.»

«И очень хороший.»

«Как давно вы в городе? Я даже не знал, что здесь есть цирк, скажу вам честно.»

«Ну, мы ещё не собрались. Нас не будет до весны. В следующем месяце мы уезжаем во Флориду, чтобы начать репетировать новый сезон.»

«О, так вы просто в гостях, да?»

«Да, вроде того.»

«Вы ведь не замужем?»

«Нет, нет. Нет, нет, нет, нет, нет.»

Она качает головой, как маленькая кукла.

«Как долго вы пробудете в городе?»

«О, я не знаю. Почему интересуетесь?»

«Я подумал, что мы могли бы встретиться», - сказал Паркер и пожал плечами.

«Как насчёт здоровенной рыжей, с которой вы сейчас?»

«Пичес? Она просто друг.»

«Угу.»

«Правда. Я её почти не знаю. Элис, я должен сказать вам, что никогда не встречал такой нежной и привлекательной женщины, как вы, я серьёзно. Я бы очень хотел встретиться с вами.»

«Ну, почему бы вам не позвонить мне?»

«С удовольствием», - сказал он и достал из кармана блокнот.

«Вот это блокнот», - сказала она. «Размером больше, чем я.»

«Ну, знаете», - сказал он и снова задумался, стоит ли говорить ей, что он коп. Многие женщины, стоило им сказать, что ты коп, сразу же отшатывались. Они считали, что все копы на подхвате, все копы - мошенники. Просто потому, что время от времени ты принимал от кого-то небольшой подарок. «Так где я могу с вами связаться?» - спросил он.

«Мы остановимся в квартире Квентина. Мы вчетвером.»

«Кто именно вчетвером? Надеюсь, не «Летучие голландцы»?»

«Нет, нет, они вернулись в Германию, и присоединятся к нам во Флориде.»

«Так кто же вы четверо?»

«Вилли и Корки... они женаты... Оливер и я, и, конечно, Квентин, чья эта квартира. Квентин Форбс.»

«Какой адрес?» - спросил Паркер.

«Сорок третий по Томпсон-стрит.»

«В центре города, в Квартале», - сказал он, кивнув. «Двенадцатый.»

«А?»

Он подумал, не стоит ли объяснить ей, что в этом городе двенадцатый участок не называют «один-два». Любой участок от первого до двадцатого назывался своим полным и правильным именем. После этого он становился «два-один», «три-четыре», «восемь-семь» и так далее. Но это означало бы рассказать ей, что он коп, а он не хотел терять её.

«Какой там номер телефона?» - спросил он.

«Три-четыре-восемь...»

«Извините.»

Голос холодный, как второй день февраля, руки на бёдрах, зелёные глаза пылают.

«Я бы хотела пойти домой», - сказала Пичес. «Ты собираешься сопровождать меня? Или ты собираешься всю ночь заигрывать в гостях?»

«Конечно», - сказал Паркер и поднялся на ноги. «Приятно было познакомиться», - сказал он Элис.

«Номер написан в телефонном справочнике», - сказала Алиса и мило улыбнулась Пичес.

Пичес пыталась придумать язвительное замечание в адрес карлицы, но ничего не приходило на ум.

Она повернулась и направилась к двери.

«Я позвоню тебе», - прошептал Паркер и выбежал вслед за ней.

Дом был построен из белых досок и обнесён белым пикетным забором. В двадцати футах от основного строения стоял гараж, покрытый белым гипсокартоном. Оба здания находились на улице, где было всего три дома, недалеко от шоссе. Когда они подошли к дому, было две минуты пополуночи. Первый день ноября. Начало кельтской зимы. Как назло, погода стала очень холодной. Когда они въехали на подъездную дорожку, Браун заметил, что не хватало только снега, и дорога была бы забита до самой Сибири.

На первом этаже дома не горел свет. На втором этаже виднелись два освещённых окна. Мужчины были неподобающе одеты для внезапного холода. Когда они шли к входной двери, изо рта у них вырывалось тяжёлое парное дыхание. Хоуз позвонил в дверь.

«Наверное, готовится ко сну», - сказал он.

«Возможно», - сказал Браун.

Они ждали.

«Попробуй ещё раз», - сказал Браун.

Хоуз снова нажал на кнопку звонка.

Внизу зажёгся свет.

«Кто это?»

Голос Мари за дверью. Немного встревоженный. Ну, конечно, уже полночь.

«Это детектив Хоуз», - сказал он.

«О.»

«Простите, что беспокою вас так поздно.»

«Нет, всё... подождите минутку, пожалуйста.»

Она повозилась с замком, а затем открыла дверь. Она готовилась ко сну. На ней был длинный голубой халат. В V-образном вырезе виднелась кружевная оборка ночной рубашки. Тапочек не было.

«Вы нашли его?» - сразу же спросила она.

Имелся в виду Джимми Брейн, конечно же.

«Нет, мэм, ещё нет», - сказал Браун. «Мы можем войти?»

«Да, пожалуйста», - сказала она, - «извините меня», - и отступила назад, чтобы впустить их.

Небольшая прихожая, по виду близкая к убогости. Потёртый ковролин, обшарпанная и шаткая мебель под отслаивающимся зеркалом.

«Когда вы сказали мне, кто вы такой... я подумала, что вы нашли Джимми», - сказала она.

«Ещё нет, миссис Себастьяни», - сказал Хоуз. «На самом деле, причина, по которой мы пришли сюда, - это...»

«Входите», - сказала она, - «нам не обязательно стоять здесь, в холле.»

Она отступила на несколько шагов и потянулась к выключателю за дверным косяком. В гостиной зажёгся торшер. Затхлые портьеры, выцветший ковёр, диван из магазина подержанной мебели и два мягких кресла, старое пианино у дальней стены. То же ощущение убогого существования.

«Хотите кофе или что-нибудь ещё?» - спросила она.

«Мне бы не помешала чашка», - сказал Браун.

«Я сейчас поставлю», - сказала она и прошла через холл на кухню.

Детективы оглядели гостиную.

Фотографии в рамочках над роялем, Себастьян Великий, выступающий то