богомыслию и стремившихся к безмолвию. Вследствие этого Корнилий, прошедши уже все более тяжелые послушания и ревнуя о высшем совершенстве, вышел из монастыря, чтобы в других обителях видеть труды и подвиги мужей, опытных в духовной жизни, и пользоваться их наставлениями; подобно птице он искал себе гнезда и как пчела извлекает мед с различных цветов, так и он везде старался приобретать себе духовную пользу из всего, что видел и слышал».

Так начинаются странствия Корнилия – Новгород Великий, Тверь, Савватиева пустынь на реке Орше, где предположительно в то же время подвизался преподобный Иосиф Волоцкий (речь о нем еще пойдет в этой книге). В житии Корнилия этот период его духовных поисков, сопряженных со многими драматическими испытаниями, описан довольно подробно: «Переходя из леса в лес, из дебри в дебрь и ища глубочайшего уединения, он пришел наконец в вологодские пределы и остановился в Комельском лесу на высоком берегу реки Нурмы; там, где с правой стороны впадает в нее речка Талица, он нашел на возвышенной покатости в густом лесу малую хижину («храмину». – М. Г.), построенную разбойниками, и помолившись Богу, поселился в ней. Хотя преподобный видел, что он зашел в опасное место и догадывался о нравах и занятиях обитателей хижины, но надеясь на помощь Божию, решился не оставлять ее. “Не убоюся, что сотворит мне человек?” – говорил он сам с собою, повторяя слова Псалмопевца, и начал рубить лес и очищать место около хижины, трудясь с утра до вечера, а ночи проводя в псалмопении и молитве… Изумились разбойники, когда нашли, что их притон занят старцем, а лес около него вырублен; чтобы заставить Корнилия удалиться, они стали всячески его притеснять и угрожать ему смертью. “Уйди от нас, – говорили они, – если не хочешь быть убитым”, но преподобный, противопоставляя их злобе и дерзости кротость и терпение, пребывал непоколебимым в своем намерении.

Вскоре атаман разбойников был убит, и шайка его рассеялась, оставив старца спокойно владеть хижиною. Но едва он успел освободиться от одной опасности, как настала другая. Раз, когда он молился и пел псалмы в хижине, на него напала новая толпа разбойников, надеясь найти у него имение и деньги. Грабители были столь злы и завидливы, что, когда ничего не могли найти в хижине старца, унесли у него книги, по которым он молился, хотя для разбойников они были совершенно не нужны. Блуждая с ними всю ночь по лесу и думая, что уже далеко ушли от кельи старца, разбойники, утомленные, легли спать, но, вставши по утру, к изумлению своему увидели, что они всю ночь трудились напрасно и снова находятся близ хижины старца. Это так их поразило, что они сознали свой грех, возвратили старцу книги и испросив у него прощение в нанесенном ему оскорблении, мирно удалились, обещаясь исправиться. По удалении разбойников пр. Корнилий несколько времени прожил в совершенном одиночестве и безмолвии, пребывая в труде и молитве, рубил ли преподобный лес, копал ли землю или делал что другое, молитва не сходила с его уст. Мало-помалу один за другим стали приходить к нему люди, желавшие разделять с ним пустынные труды».

Произошло это в 1497 году, а через четыре года «на высоком берегу реки Нурмы, там, где с правой стороны впадает в нее речка Талица» преподобным была поставлена деревянная церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы, что и стало началом Корнилиева Комельского Введенского монастыря.

Устав, написанный преподобным Корнилием для своей обители, является одним из программных регламентирующих монашескую жизнь документов Русской Фиваиды начала XVI века. Полное его название звучит так: «О жительстве от Божественных писаний избранна об устроении преданных нам образ от Святых Отец во спасение душам и писанием вдан сущим о Христе братиям моим во обители Преславныя Богородицы, честнаго Ея Введения, в ней же жительствуем».

Устав состоит из 15 глав, в каждой из которых предельно подробно рассмотрены все стороны и аспекты иноческой жизни, а также упорядочены правила поведения в обители.

1 глава – О церковном благочинии и соборной молитве.

2 глава – О «благоговеинстве» и благочинии трапезном, и о пище, и питии.

3 глава – Указ о яствах и о питии.

4 глава – О том, что не подобает ясти и пити кроме общей трапезы без благословения.

5 глава – Об одежде и обуви, и о прочих вещах.

6 глава – О том, что не подобает просить иноку у внешних мирских.

7 глава – О совершенном нестяжании личном.

8 глава – О запрещении брать что-либо без благословения игумена и келаря.

9 глава – О запрещении приходить во внеурочное время в трапезу и в служебные келии.

10 глава – О том, что братиям, сошедшимся для совершения работы, подобает творить ее в молчании и с молитвой.

11 глава – О запрещении покидать монастырь без благословения.

12 глава – О запрещении принимать милостыню братиям от кого-либо.

13 глава – О запрещении винопития и пьянства.

14 глава – О братиях, приходящих в монастырь и хотящих жить в нем.

15 глава – Об исходящих из монастыря и возвращающихся в него.

Столь детальная проработка практически всех аспектов жизни в монастыре говорит о том, что устроению, если угодно, неукоснительной иноческой киновии преподобный старец придавал особое значение, видя в ней не только основу истинных молитвенных трудов и благочестия, но и залог дисциплины, без которой выживание в Комельском лесу (в окружении не совсем дружелюбных соседей) было бы весьма затруднительным.

Создавая устав Комельского Введенского монастыря, святой Корнилий и сотрудники его книгописной мастерской монах Исаак (известный как Исаак Собака), старцы Артемий Троицкий и Лаврентий, безусловно, опирались на уже существовавшие образцы русской вероучительной и нравоучительной литературы, в частности, на общежительные уставы преподобных Кирилла Белозерского и Иосифа Волоцкого, а также на труды святого Нила Сорского, аскета и пустынножителя из Белозерской округи.

Для книжника-интеллектуала Корнилия Комельского постижение евангельской премудрости и соблюдение святоотеческой законности, отраженных на страницах книг, являлось нерушимым и непреложным обетованием, чего, увы, нельзя было сказать, как о насельниках монастыря, так и о паломниках, искавших в обители не столько духовного совершенства, «сколько дарового хлеба и пристанища».

Читаем в житии святого: «Зная по собственному опыту, сколь необходимо и полезно иноку уединение и безмолвие и как много вредит душе невоздержание языка, пр. Корнилий учил братию и среди многолюдного общежития вести жизнь молчаливую и удерживаться от бесполезных разговоров друг с другом. Попечительный отец и бдительный страж братии преподобный имел обыкновение обходить поздним вечером братские кельи и слушать, кто чем занимается. Если примечал, что кто-нибудь упражняется в молитве и псалмопении, или в ином полезном деле, то радуясь и благодаря Бога тихо отходил прочь; если же слышал где бесполезные разговоры или смех, то слегка ударив пальцами в оконницу, давал знать о своем приходе и тем останавливал и