все больше фурий оставались без сдерживающей и направляющей воли человека. Ворду удалось собрать клятые легионы этих смертоносных созданий. От этих не спрячешься, как от ветряных фурий, в построенном из земли и камня укрытии. Фурии земли обрушат такое укрытие тебе на голову – и это если лесные фурии прежде того не ворвутся следом или фурии огня не превратят его в гибельную печь.

Хищных фурий не просто распугать или отвлечь. Чтобы справиться с такими, нужен дар полноценного гражданина. Алеранские граждане веками усмиряли фурий обжитых земель и тех долин, по которым после проложили дороги.

И вот несколько веков угроз и смерти неслись на ряды алеранцев.

Легионам не выстоять под тяжким ударом этих хищных фурий. Вся сила, все искусство заклинателей уйдут на то, чтобы его пережить, а это значит, что нечего будет противопоставить ворду. И пришельцы буквально втопчут алеранцев в землю.

А если хищные пробьют строй легионов и обрушатся на Риву, на свободных горожан и беженцев – их смерть будет жестокой и страшной, потери неисчислимы.

Враг превратил Риву из твердыни в ловушку.

Амара поймала себя на том, что дышит тяжелее и чаще, чем нужно. Сколько она знала, на этой высоте не было других алеранских летунов. А те, что ниже, увидят надвигающуюся опасность, когда встречать ее будет поздно.

Она задрожала, давя в себе крик беспомощности.

– Олдрик, – рявкнула она, – веди ветроволков к Риве, прямо к башне консула. Прикроете ривского консула с женой и приготовитесь встречать любые неожиданности. – Она метнула взгляд на Верадис. – Госпожа Верадис объяснит.

Олдрик опешил, но тут же опомнился. Кинул взгляд вниз, снова поднял на нее и коротко кивнул. Несколько жестов в сторону одного из своих, и вот ветроволки вместе с носилками заложили разворот, на полной скорости спускаясь к осажденному городу.

– Амара… – начала Верадис.

– Некогда, – ровным голосом ответила та. – Враг удерживает и направляет этих фурий, но настоящей власти над ними не имеет. Должно быть, они что-то сделали с дорогой. Стоит им дать фуриям волю, все изменится.

– Что? – не поняла Верадис.

– Города нам не удержать, – бросила Амара. – Слишком много здесь враждебных фурий. Они разнесут город, перебьют всех, кто попадется на пути. Нам остается одно – отступить.

Молодая женщина ошеломленно замотала головой:

– Отс-ступить? Некуда уже отступать.

Амару обожгла яростная гордость.

– Есть, – сказала она. – Есть куда. Лети за Олдриком и его людьми. Объяснишь, что идут хищные фурии. Смотри, чтобы консул Ривы тоже услышал.

– Но… а вы?

– Предупрежу Аквитейна, – буркнула Амара. – Ну, не мнись тут, как школьница. Марш!

Верадис отрывисто кивнула и начала ускоряться, чтобы догнать ветроволков. Амара проводила ее взглядом, убедившись, что девушка от растерянности не перепутала, куда лететь. Потом отвернулась, подозвала Цирруса и нырнула круто вниз, к далекой земле, добавив к силе притяжения свою ярость. Набирая скорость, она услышала вокруг себя грохот разрывов и сообразила, что не знает паролей для подхода к полю боя. Оставалось надеяться, что воздушные патрули не успеют ее перехватить и убить до разговора с Аквитейном.

К тому же голову занимала другая забота.

Как она взглянет в лицо Бернарду после того, как ради спасения державы оставила в руках врага его сестру?

Глава 17

Тави, стоя на носу «Слайва», вглядывался в длинную полосу льда, протянувшуюся перед флотом вдоль северной стороны Защитной стены. Путь был нелегким. По всему кораблю протянули дополнительные канаты для опоры, и Тави удерживался на ногах, только хватаясь за них обеими руками.

Он успел привыкнуть к визгу полозьев по льду, к бесконечному скрипучему шороху под собой. Корабль вздрагивал, сотрясался, подгоняемый противоестественно ровным северо-западным ветром, подставив ему все паруса. На каждом ухабе, при каждом рывке «Слайв» скрипел и стонал. Команда – те, кто не потерял голову от страха, – металась по палубе, с помощью магии дерева не давая развалиться ребрам корпуса.

– Там! – крикнул через плечо Тави, указывая вперед, на вбитый в лед легионерский дротик с зеленым клочком ткани на тупом конце. Красс со своими заклинателями ветров мчался, опережая флот и проверяя, достаточно ли гладкую и безопасную дорогу проложили для них ледовики.

Ну, безопасность тут относительная. Со скоростью их кораблей могла сейчас сравниться разве что скорость полета. За три часа они покрыли расстояние, которое легион проходил по дороге за день. На такой скорости проступивший из-подо льда клочок земли, подвернувшись под киль, мог опрокинуть корабль. «Тиберий» уже налетел на такую шероховатость, где лед не успел как следует затвердеть.

Тави в беспомощном ужасе смотрел, как судно в сотне шагов от него покачнулось, его крылья-полозья отломились, судно перевернулось, в щепки разнося мачты и выбрасывая вместе с обломками команду, чтобы тут же придавить ее беспощадной тяжестью корпуса.

Опрокинулись еще три корабля – не удержавшись под напором ветра, не управившись с парусами или просто по несчастной случайности. От всех, как и от «Тиберия», остались одни обломки. Тави поймал себя на трусливом облегчении оттого, что не видел их гибели своими глазами: после крушения ледового корабля живых не оставалось. Канимы и люди превращались в изломанных мокрых кукол.

Теперь летуны с воздуха высматривали опасные места. Эта простая предосторожность уже позволила обойти две смертельные полоски земли. Любой дурак подумал бы об этом заранее, а Тави не додумался, и теперь гибель людей и канимов с четырех судов была на его совести.

– Дорога гладкая, – крикнул он, заметив впереди второй зеленый флажок. – Держать скорость!

– Приказываешь ровно то, что и без тебя делают… – проворчал стоявший чуть дальше у перил Макс. – Что же, говорят ведь: не отдавай приказаний, если не уверен, что их выполнят.

Тави раздраженно покосился на него и снова повернулся вперед:

– Что тебе надо?

– Как твой живот? – спросил Макс.

Тави, стиснув зубы, смотрел прямо перед собой.

– Прекрасно. Просто прекрасно. Видно, меня только от плавной качки пробирает.

Корабль налетел на впадину во льду, провалился и тут же подскочил, на долю секунды оторвав полозья. Тави подбросило в воздух и, не удержись он за веревки, швырнуло бы на палубу или сбило за борт.

Сведенный в узел желудок заурчал. Хорошо еще, когда стоишь на носу, тебя из-за парусов не видно с кормы. Никто и не заметил, как он распрощался с завтраком. И, благо «Слайв» возглавляет двойную колонну судов, репутация неуязвимых Гаев не пострадала.

– Видишь, – выдавил, оправившись от толчка, Тави. – Такие ухабы мне нипочем.

Макс ухмыльнулся:

– Демос послал меня сказать, что через час-другой остановимся поесть. Его лесные маги устали.

– Некогда, – возразил Тави.

– У нас еще будет