Шрифт:
Закладка:
*****
Когда первые рейнджеры приземлились на объекте «Бастонь», чуть более чем через час после них, по тому же маршруту проследовало еще два MC-130. Каждый нес в себе пару AH-6 с экипажами, подразделение охранения от рейнджеров плюс топливо, боеприпасы и обслуживающий персонал для мобильного ФАРПа. На борту самолета также находились старший медик тактической группы «Коричневая» и тест-пилот группы технического обслуживания.
На головном «Когте», командир роты AH-6 майор Эл Пепин ходил вокруг, пожимая всем руки и желая удачи. В остальном же каждый человек оставался наедине со своими мыслями. Второй пилот Михана, старший уоррент-офицер 3-го класса Гэри Линфут, был удивлен тем, насколько рутинным оказался полет, — совсем как учебная задача. «Это первое боевое задание, мне следует немного понервничать», — размышлял он. Ощущение нормальности исчезло в 11.45 вечера, когда на подходе к озеру самолет спустился с ночного неба. Группа специальной тактики ВВС обеспечила посадочную полосу, способную принять «Когти», и обозначила ее инфракрасными посадочными огнями, но когда экипаж транспортника, на котором был Линфут, приземлялся, «он приложился так сильно, что показалось, будто “Птичка” подскочила на палубе, хотя она была закреплена», — вспоминал летчик AH-6. Через несколько мгновений воздух в самолете стал густым от пыли, похожей на тальк. «Это определенно будет немного более захватывающим, чем я думал», — понял Линфут. «Коготь» замедлил ход, и военнослужащие быстро вызгрузили вертолеты и ФАРП до того, как увести самолет со взлетно-посадочной полосы и освободить место для второго MC-130E, который приземлился в полночь, так же быстро выгрузив свой груз.
Через пятнадцать минут после посадки второго транспортного самолета, четыре «Маленькие птички» были готовы к взлету. Но как только пять лопастей несущего винта каждого вертолета начали вращаться, сразу же стали очевидны проблемы использования дна озера в качестве посадочной площадки. Вращающиеся винты поднимали порошкообразную пыль и сбивали ее в облака, которые плотно окутывали машины. Такие пылевые вихри чрезвычайно опасны во время взлетов и посадок — если летчик слегка потеряет ориентацию и наклонит свой вертолет, лопасти несущего винта могут удариться о землю, оторваться и полететь по воздуху, уничтожив и борт, и все — или любого — с чем они столкнутся. Экипажи готовились к вихревым потокам, но они никогда не сталкивались с такими высокими облаками пыли, с которыми им пришлось иметь дело в ту ночь.
Большинство летчиков, пилотирующих «Маленькие птички», сидят в кабине справа, но, несмотря на то, что командиром экипажа был Михан, он позволил Линфуту, своему второму пилоту, занять там место в этой операции. Как только Линфут «дал шаг» — потянул за ручку, увеличив шаг лопастей несущего винта, чтобы создать подъемную силу и позволить вертолету взлететь, — вокруг сразу же потемнело. Не видя ни земли, ни неба, летчик «вошел внутрь», сосредоточившись на своих приборах и полностью полагаясь на них, чтобы ровно держать «птичку», когда она оторвалась от земли. «Джон называл высоту, и я просто напрягаю все силы, но не перегибая палку, и когда мы вышли из облака, оказалось, что я смотрю не в том направлении, в котором смотрел изначально, — рассказывал Линфут. — Я оказался на 90 градусов левее или что-то в этом роде».
Выйдя из облака на высоте 200-300 футов, экипажи направились на север к своей первой цели, испытав кратковременное облегчение от того, что они смогли выбраться из пыли и набрать высоту. Но их борьба с безжалостной афганской обстановкой только начиналась.
Полет над плоским, безликим дном озера в любую ночь стал бы вызовом даже для опытного вертолетчика. Но планировщики тактической группы «Коричневая» выбрали именно эту ночь, потому что Дейли, все еще опасаясь хваленой противовоздушной обороны талибов, настоял, чтобы полеты «Маленьких птичек» происходили только в безлунные ночи, или, говоря языком авиаторов, в ночи «с нулевой освещенностью». Полная темнота усугубляла проблемы экипажей.
«Держу пари, что темноту изобрели в Афганистане, — рассказывал Линфут. — Полет над тем высохшим дном озера, говорю вам, это было что-то… Местность была плоской, как бумага, а ночь такой темной, что невозможно было сказать, где кончается земля и начинается небо. Лишь линия горизонта становится немного размытой, как если бы вы летели внутри мяча для гольфа». Как и весь летный состав 160-го полка, экипажи AH-6 являлись специалистами в полетах с очками ночного видения, которые работали по принципу усиления естественной освещенности. Но, выбрав для выполнения задачи последнюю ночь убывающего полумесяца, в тактической группе «Коричневая» почти не использовали очки ночного видения для работы, что заставило Линфута усомниться в том, действительно ли они получили преимущество, летая в такой кромешной тьме. «Наступает момент, когда ваш расклад, возможно, больше не складывается в вашу пользу», — резюмировал он.
Оказавшись за пределами сухого озера, Линфут решил немного схитрить, и включил на секунду инфракрасный «розовый свет», чтобы осветить землю и сориентироваться теперь, когда ранее безликая местность была усеяна камнями и кустарниковой растительностью, которая более четко просматривалась в очках. Он сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть, как всего в паре футов под его полозьями промелькнул каменистый выступ. Мгновение спустя старший уоррент-офицер 3-го класса Джим Хоузи, летевший на «Дэш-2» (замыкающий вертолет или «ведомый» в любом строю из двух летательных аппаратов), фактически срезал кусок скалы, чуть не потеряв на невидимом выступе свои полозья. Первая боевая операция AH-6 за восемь лет длилась всего несколько минут, еще не было выпущено ни одного снаряда, а четыре летчика только что обманули смерть на несколько футов.
«Розовый свет» мог бы увидеть любой боевик Талибана или «Аль-Каиды», имеющий собственные очки ночного видения, но Линфут продолжал время от времени мигать им, чтобы не потеряться. Он счел, что на подобный риск стоит пойти. В отличие от большинства грядущих операций в Афганистане и Ираке, сейчас «Маленькие птички» были предоставлены сами себе. Над ними не было ни самолетов
