Шрифт:
Закладка:
А потом они ужинали. То есть ужин был, но после…
– Все, спасибо, побежал. Что делать будешь днем?
– Посижу в интернете, наверное, – ответила Рита, не собираясь раскрывать свои планы: они с бабушкой договорились навестить в хосписе Георгия Ильича Скрипака.
* * *
Дюмин предупредил, что речь пойдет об убийстве Дины Тобеевой-Скрипак. Что у него такая инфа, что взрыв мозга ему, Арбатову, обеспечен. Отнесясь к словам капитана скептически (что такого мог нарыть опер, занимающийся совсем другим делом?), Денис, тем не менее, подгоняемый любопытством, рванул в районный отдел СК.
Добирался минут сорок; Дюмин дважды звонил, интересовался, едет ли капитан, или же где-то застрял.
На стук в дверь кабинета никто не ответил, Арбатов уже подумал, что опер его не дождался, но тут рядом раздался голос Дюмина:
– Давай сразу к начальству, там все обсудим. Следующая дверь. Майор Старостин.
– Итак, продолжай, Дюмин, – приказал майор после короткого представления Дениса всем присутствующим. – Давай ближе к делу Скрипак.
– Я отрабатывал все последние звонки на номер Павла Корсакова. Среди них было несколько настойчивых звонков с номера некоего Якова Блейхмана, девяностого года рождения. Выехал на адрес, чтобы опросить по поводу его знакомства с Корсаковым. У Якова ночью скончалась мать. Внимание: родная бабушка Павла. О которой тот знать не знал, – опер с торжеством посмотрел на Дениса, который пока ничего не понимал.
– Рассказываю историю. В семидесятом году прошлого века некая Мария Ивановна Корсакова, жена Игоря Корсакова, родила мальчика Алексея и, бросив его на мужа, сбежала. Дальнейшая судьба ее мужу была неизвестна, да он и не искал изменницу, воспитывая в одиночку сына – будущего отца погибшего позавчера Павла Корсакова. Жители поселка Березняки прекрасно знают эту историю, рассказывают о героическом отце с уважением: Алеша рос, как сын полка. Павел по иронии судьбы тоже воспитывался мужчинами – отцом и дедом. Мать присутствовала в жизни парня, но была занята своей карьерой.
– Ей сообщили о смерти сына? – Старостин жестом остановил Дюмина.
– Да, она прилетела из Иркутска, где живет с новым мужем, и сейчас находится в квартире Корсакова. Я попросил поискать документы, касающиеся родственников первого мужа и особенно его пропавшей матери. Недавно звонил, пока поиски не увенчались успехом. Есть версия, что убили Корсакова именно из-за этих документов.
– Поясни, на чем основана.
– Возвращаюсь к Блейхману. Не так давно к ним с матерью наведался нотариус, некий Анджей Горинец. Он привез копию завещания умершего в возрасте девяноста трех лет гражданина Польши Скрипака Ильи Марковича.
– Кого?! – не удержался Денис.
– Получается, прадеда вашей убитой сотрудницы Дины Тобеевой-Скрипак, – спокойно пояснил Дюмин. – Пропавшего в шестьдесят первом году главного конструктора авиационного завода, отца троих детей – Лидии, Георгия и Тамары. Как-то так.
– Но сначала он развелся с их матерью, женился на своей секретарше, потом скрылся и от нее, – уточнил Арбатов. – Тамара, или как она себя называла – Мара – после развода жила с отцом и мачехой. Я вчера говорил с людьми, которые хорошо знали семью Скрипак. После исчезновения отца Мара и женщина тоже пропали. Никто не знает даже ее имени.
– Я выяснил, что секретарем главного конструктора завода в те годы работала Валентина Тарасовна Шелудько, – вновь заговорил опер. – Сегодня будет информация о ее ближайших родственниках. Можно будет попытаться выяснить, куда она увезла Тамару Скрипак.
– Чего проще спросить у самой Тамары? Я правильно понял, она же мать Якова Блейхмана и Алексея Корсакова? Кстати, большая разница в возрасте получается, – вмешался Старостин.
– Яков – поздний ребенок. И его отец – эмигрировавший в Израиль в девяностом году ювелир Адам Блейхман. Как объяснил Яков – любовь всей жизни его матери. Из-за него она ушла от Корсакова, бросив только что рожденного сына Алешу. А спросить у нее ничего не получится: она вчера скончалась. Рак. Сегодня похороны.
– Так что там за завещание? – напомнил майор.
– Горинец оставил копию Якову и матери, пояснив, что наследство будет разделено только тогда, когда он найдет всех наследников. Вот, зачитываю: «Я, Илья Маркович Скрипак, находясь…и так далее…. Завещаю все движимое и недвижимое…. в равных долях всем кровным потомкам, включая младенцев….» Сколько этих кровных наследников и кого он уже нашел, кроме Якова и его матери, нам скажет господин Анджей Вацлавич Горинец. Жду его через полчаса. Так вот. Со слов Блейхмана, Горинец не знает, что у Якова был старший брат. Он и сам не знал, даже когда мать послала его к Корсакову за архивом своего мужа, деда Павла. Потому что, сменив имя, она никак не могла доказать, что она – родная дочь Ильи Скрипака.
– Кстати, как ей удалось сменить имя? Кто, ты сказал, она по паспорту?
– Мария Ивановна Корсакова, по мужу.
– Тамара Ильинична вдруг стала Марией Ивановной? На худой конец, если ее удочерила Шелудько, то должна была дать свою фамилию. Хотя, скорее всего, женщина смогла оформить только опеку.
– Яков сообщил, что мать выросла в детском доме в нашем городе. Больше она о себе ничего не рассказывала, говорила, что тяжело вспоминать. Я выяснил, в каком именно – в первом, что на Садовой. Нужен официальный запрос, чтобы получить подробную информацию о ней.
– Хорошо, делай. Корсаков и Блейхман успели познакомиться?
– И да, и нет. Яков приезжал к нему накануне убийства, но не знал, что Павел – такой же наследник, как и они с матерью. Та скрыла, что когда-то бросила его старшего брата и Павел приходится Якову родным племянником. Блейхман был уверен, что едет к внуку ее мужа, но от второй жены, практически к постороннему человеку. И, ничего не скрывая, рассказал Корсакову о наследстве Ильи Скрипака и попросил отдать архив – мол, зачем тому чужие бумажки? А Павел сразу догадался, что перед ним сын его сбежавшей от деда жены, следовательно, и сам он тоже имеет право на свою долю.
