курганов кофун[47]. Пока я разыскивала Мандзю в огромном Ёми, смертные перестали хоронить своих покойников в ладьях и отпускать их тела в море. Они научились возводить земляные гробницы, куда ставили лодку с умершим и всем ему причитавшимся. Курганы окружали рвом в виде замочной скважины, которые должны были запечатать покойнику путь в мир смертных. Такие похороны были доступны богатым. Бедняки и крестьяне по-прежнему сплавляли своих мертвецов в море. Разгуливая среди молчаливых хранителей чьих-то костей, я наткнулась на госпожу Сануки. Она стояла на коленях перед одним из курганов, не обращая внимания на мокрый снег, чью влагу жадно впитывала ее одежда.

– Разве вам не холодно здесь, госпожа? – Я решила завязать разговор с той, чьей дочерью я буду притворяться лет через пять. – Ваши одежды совсем промокли. Можно простудиться.

Сануки вздрогнула, быстро вытерла слезы со щек и повернулась ко мне, поспешно поднимаясь на ноги.

– Ох, – вздохнула она, поравнявшись со мной, – милое дитя, что вы делаете здесь? Я думала, что совсем одна здесь…

– Конничива[48], госпожа, – я учтиво поклонилась ей, сложив у груди ладони, – я просто гуляла здесь и случайно натолкнулась на вас. У вас что-то случилось? Вы плакали.

– Приветствую тебя, юная девушка. – Сануки слегка поклонилась в ответ. – Я пришла навестить своих родителей.

– Они похоронены здесь? – я кивнула в сторону кофун.

– Да. Совсем недавно они отправились в свое путешествие в мир мертвых. И самое ужасное для меня то, что умерли они в один день.

– Это действительно ужасно. Я сочувствую вашей утрате. Но как случилось, что им пришлось уйти в один день? Их кто-то убил? – Желание узнать причину и защитить ту, которая вскоре будет растить меня как собственного ребенка, вспыхнуло ярким огнем внутри меня.

– О нет, что вы. Мой отец был нездоров. Он сильно простудился, упав в пруд прошлой осенью: ловил рыбу, плавая в лодке, и та перевернулась. Отец добрался до берега вплавь. Хотя подоспевшие слуги накрыли его сухими одеждами и быстро отвели домой, он все равно простудился. Врач долго боролся с болезнью, и отец уже шел на поправку, но одним темным утром моя матушка нашла его остывшее бездыханное тело. Она так любила моего отца, что не вынесла утраты. Ее сердце в тот же вечер остановилось от горя. Так я лишилась обоих родителей в один день. Понимаю, что уже давно не ребенок, но все равно чувствую себя сиротой, которую оставили родители. До сих пор не понимаю, как они могли бросить меня одну здесь. – Непослушные слезы снова побежали из глаз Сануки строптивыми ручейками. Она тщетно вытирала их промокшим рукавом, но они снова и снова лились из глаз. Мне захотелось крепко обнять ее, но следовало соблюдать приличия и не кидаться в объятия человека, которого я якобы вижу впервые. Я уже видела ее, когда она приходила поздравить императрицу с долгожданной беременностью. А еще пару раз бегала к ее дому, чтобы разглядеть жилище, в котором мне предстоит жить, когда придет время прикинуться Сягэ.

– У вас, должно быть, есть своя семья – муж, дети. Разве они не утешают вас?

– Ох, муж у меня есть. А вот детей пока я не смогла заиметь. Уверена, если бы у меня был ребенок, было бы легче перенести утрату. Покровительница плодородия богиня Инари пока не подарила мне возможность стать матерью.

– Не печальтесь, – я легонько дотронулась до ее плеча. Почувствовав, что тело Сануки не напряглось под моей ладонью, погладила ее. – Уверена, у вас все получится и вы обязательно станете матерью. Нужно только подождать. Вон, императрица Камэ тоже долго не могла забеременеть. Но недавно это случилось, и все счастливо ждут появления маленького наследника.

– Ох да, – госпожа Сануки шмыгнула носом. – Это было счастливое событие, порадовавшее весь императорский двор и все государство.

– И ведь мало кто верил в ее пророческий сон, – намекнула я, желая вызвать в ней воспоминание о том, что к ней во сне приходила Сягэ. – А императрица верила. Вырастила обещанные синие цветы и, как только они расцвели, сразу же узнала о своей беременности.

– А я верила, – призналась Сануки, – и теперь, после того как сон сбылся, стала верить еще больше.

– Правда? – пришлось изобразить удивление.

– Правда. Мне тоже снился вещий сон. Я увидела его после того, как о своем сновидении рассказала императрица Камэ. Ко мне во сне пришла маленькая девочка. Она назвалась моей дочерью. Даже имя свое сказала – Сягэ. Девочка сообщила, чтобы я не волновалась так сильно из-за того, что у меня нет детей. «Всему свое время», – сказало милое дитя. Она была такая хорошенькая, я не могла глаз от нее оторвать. Дочка рассказала, что родится через пять лет после того, как родится императорский наследник Мандзю. Она даже имя то же назвала, которое императрица услышала в своем сне. Поэтому я верила не только в сон Камэ, но и в свой. Не может двум разным людям присниться одно и то же имя.

– Удивительная история. Я тоже верю в эти вещие сны. Как, вы говорите, будут звать ваших детей?

– Мандзю и Сягэ, – с довольным видом произнесла Сануки.

– Хм… – задумчиво произнесла я. – Эти имена напомнили мне одну легенду, которую рассказали мне однажды жрицы в храме Аматерасу.

– Какую же? – с интересом спросила Сануки. Мокрые одежды дали о себе знать: женщина вздрогнула и поежилась.

– Вы совсем продрогли. Давайте отправимся в какую-нибудь чайную, и за горячим чаем с орехами я расскажу вам эту удивительную историю.

Госпожа Сануки сразу согласилась и вызвалась показать мне самую лучшую чайную в городе и даже угостить за свой счет. Хлюпая по снежным лужицам, мы ушли от курганов и вернулись в город, жизнь которого ни на минуту не останавливалась, хотя вновь повалил снег. Дурацкое небо все-таки выполнило свою угрозу и сыпало мокрый снег на ни в чем не повинных смертных.

– Это случилось очень давно. – Я начала свой рассказ, как только работник чайной принес нам чай с мисочками жареного арахиса. Госпожа Сануки разлила напиток в пиалки и протянула одну мне. Я учтиво приняла подношение двумя руками и втянула губами горячую жидкость, которая разлилась внутри обжигающим теплом. – Аматерасу посадила свой любимый цветок Хиганбана в Высокой Долине Небес и поставила охранять его двух природных духов Мандзю и Сягэ. Эти двое не должны были влюбляться друг в друга: тенинам не положено любить. Но Мандзю был настолько прекрасен, что Сягэ не устояла перед ним и влюбилась. Она всеми силами пыталась привлечь внимание Мандзю.