начать свой рассказ. Мама не торопила, участливо смотрела на меня, давая время собраться с мыслями. Мы никогда прежде не разговаривали с ней по душам. Ласковый взгляд и улыбка мамы вселили надежду, что все пройдет хорошо и она примет мой выбор. Пока мать разглядывала лотосы в пруду, мой хитрый мозг продумывал план отступления. Если вдруг она не оправдает мои надежды и в ответ на откровенность потребует вернуться в дом отца, я найду способ запереть мать в одном из миров, как однажды заперла Сягэ. И уже никто не будет искать меня и пытаться вернуть домой.

– Тебе страшно начать? – участливо спросила мама.

– Да. – Голос в голове сказал: «Будь что будет, если не найдешь в ней союзника – запрешь в ее же собственном мире».

– Понимаю. Мы никогда раньше не говорили с тобой по душам, не получалось как-то. – У меня сложилось впечатление, что мать читает мои мысли. – На то были свои причины, и я обязательно расскажу тебе о них, как только закончишь свой рассказ.

Последние слова мамы помогли мне довериться ей. Они звучали как обещание откровения за откровение. Когда я расскажу ей о своем возлюбленном, Нинтайэ объяснит, почему была так холодна со мной всю мою жизнь. Набрав в легкие побольше воздуха, я зажмурилась и замерла, считая удары сердца в груди. Когда выдохнула, поток слов было уже не остановить. Я рассказала матери все: начиная с первой встречи с Мандзю, невыносимой ревности к Сягэ, как устранила соперницу и как с разбившимся на тысячи осколков сердцем отправила лодку с телом Мандзю в последний путь по морю. Сладкие, теплые, приятные до дрожи прикосновения и легкие объятия тенина я припомнила тоже. Его обещание, что, если не будет Сягэ, он полюбит меня. О своих приключениях в Ёми я рассказала тоже. Эту часть рассказа мама слушала с тревогой в глазах. Пока я вспоминала, как за мной гналась фурия, мать испуганно поднимала брови и хваталась за сердце, вздрагивала и ахала, но меня не прерывала. Наконец, ища поддержки, я поделилась с ней планом завоевания любви Мандзю. И о том, как под видом Сягэ войду в его жизнь. И как раскрою ему правду, когда пройдут годы и он поймет, что ему хорошо со мной, а не с Сягэ. Мама не перебивала, жадно впитывая мои откровения все до капли, по крупицам собирая жизнь, которую дочь прожила, пока ее не было рядом. Когда я закончила со страхом в сердце, ожидая материнского вердикта, мама вдруг сгребла меня в свои объятия и прижала к себе так крепко, что мне стало трудно дышать.

– Моя любимая девочка, как же трудно тебе пришлось, – дрожащим голосом прошептала мать.

Она держала меня в объятиях так долго, пока я не расслабилась, не выдохнула последние сомнения и не обняла ее в ответ.

– Я понимаю тебя и принимаю твой выбор. – Я наконец услышала долгожданные слова и не выдержала – разрыдалась на материнском плече. Я больше не ждала подвоха и впервые в своей жизни смогла по-настоящему довериться ей.

Мы сидели обнявшись, пока я не успокоилась и рыдания, душившие меня, не прекратились. Мама гладила меня по спине, раскачиваясь всем телом и успокаивая, – совсем как в детстве.

– Любовь – это прекрасное чувство, – сказала мама, когда мое тело перестало судорожно вздрагивать. – Но она прекрасней вдвойне, когда взаимна. Из твоего рассказа я поняла, что тот тенин любит другую женщину, а не тебя. Неужели тебе хочется выпрашивать любви у того, чье сердце принадлежит не тебе?

– Мама! – я стерла со щеки последнюю слезу и с укоризной посмотрела на мать.

– Отец никогда бы не одобрил твой выбор, – тихо прошептала она и покачала головой.

Я отстранилась от матери и отсела от нее подальше.

– Ты обещала не рассказывать отцу.

– Я и не собиралась. Я же сказала, что принимаю твой выбор, каким бы неправильным он мне ни казался. – Мама протянула руки ко мне, желая снова заключить в объятия. Я не поддалась, сжалась колючим ежиком и с недоверием смотрела на нее.

– Мандзю полюбит меня. Нужно лишь немного времени.

– Уверена, у тебя все получится. – Мама потянулась ко мне, взяла за руку и прижала к себе. Я покорилась и не стала вырываться. – Ты прекрасна. Жаль, что он встретил Сягэ раньше тебя. Иначе его сердце было бы занято тобой. Если ты уверена, что в новой жизни он станет твоим, – действуй, как запланировала.

Слова матери стали неожиданностью для меня. В них не было ни упрека, ни осуждения, ни попыток уговорить отказаться от своих планов. Я почувствовала абсолютное материнское принятие. Это было тем, в чем я так сильно нуждалась. Ее спокойствие вселило в меня надежду. Я окончательно расслабилась и решилась озвучить свою просьбу, не сомневаясь, что в этот раз меня поддержат и не откажут.

– Мама, можно тебя попросить кое о чем? – Моя голова лежала на ее плече, и я испытала умиротворение впервые с тех пор, как перестала быть ребенком.

– Конечно, дитя мое. Проси о чем хочешь.

– Ты можешь сказать отцу, что не нашла меня и вообще не знаешь, где я нахожусь? И о моих чувствах к Мандзю он тоже не должен знать.

– Это будет нелегко, но я выполню твою просьбу, Мизуки. – Мама так тяжело вздохнула, что я почувствовала всю ее внутреннюю тяжесть и страх перед разговором с отцом.

– И еще кое-что, – добавила я. – Огради меня от женихов, которых выбрал для меня отец. Я ни за кого не выйду замуж, кроме Мандзю.

– Я что-нибудь придумаю, моя девочка. – Мама погладила меня по голове и взяла мое лицо в ладони. Она впилась своим теплым, но строгим взглядом в мои глаза и долго смотрела вглубь. По моему телу разлилось приятное тепло. – Но ты тоже должна дать мне одно обещание.

– Какое? – просьба насторожила меня.

– Если пройдет время и ты так и не обретешь свой дом в глазах Мандзю, то ты оставишь его и не станешь мучить ни себя, ни его. Пойдешь искать своего человека, который, увидев тебя, решит, что ты и есть целый мир для него. Нет ничего слаще взаимности. Когда тебе не нужно бороться за чужое сердце, потому что оно и так принадлежит тебе. Сердце переполняется любовью, и оно готово делиться ею со всем миром, когда ты знаешь, что вас только двое и нет третьих лиц, которые мешают вашему счастью. Мизуки, любовь прекрасней, когда любят двое, а не кто-то один. Если твоя любовь не взаимна, то лучше отказаться