Шрифт:
Закладка:
коридоре, пока добрый старшеклассник – Рев – не предложил подвезти меня домой, чтобы
забрать необходимое.
Все зря. Очевидно, никто ничего не заметил. Или всем плевать.
Однозначно, прогулять занятия гораздо проще, чем я ожидала. Мне следовало бы
почаще это делать.
Даже Кейт не обращает внимания. Когда я сажусь на стул на уроке Американской
Истории, я застаю ее в тот момент, когда она рисует маркером на лаке для ногтей. У нее
потрясающий макияж, с маленькими стразами вдоль век и яркой помадой. Совершенно
недопустимо в школе, но это никогда ее не останавливало.
Она едва удостаивает меня взглядом, и ее голос пренебрежительный.
– Привет. Я тебя не видела сегодня утром.
Это абсолютно моя вина, но прямо сейчас это замечание затягивает туже проводки
гнева и неуверенности, которые, кажется, стягивают и ранят мою грудную клетку.
Я игнорирую ее замечание.
– У тебя есть серебряный?
Тон моего голоса, должно быть, привлек ее внимание, потому что она поднимает
взгляд.
– Эм?
– Серебряный маркер. У тебя ведь есть? – спрашиваю я в стиле Йоды. Я пытаюсь
подавить раздражение и напряжение, вызванные поездкой с Ревом, но вместо этого слова
звучат враждебно и странно.
Кейт изумленно приподнимает брови и протягивает мне маркер.
Похоже, она хочет поговорить, так что я смотрю вниз и рисую Далека на ногте
левого большого пальца.
Мистер Марон входит с громким йоделем (тирольское пение), затем хлопает
учебник на стол. Я не смотрю на него. Он ничтожен. Мистер Марон обучает бегу по
пересеченной местности, и вечно пялится на девчонок, отпуская комментарии, вроде
«Красивые ноги. Тебе бы бегать». И ему это совершенно сходит с рук. Он меня бесит.
Понятия не имею, почему вообще кто-то бегает по пересеченной местности.
В случае, если я выразилась слишком тонко – я ненавижу этот урок и ненавижу
этого учителя.
– Я прогуляла первую пару, – шепчу я Кейт, понижая голос.
– Тебе нужна прокладка, или что? – шепчет она в ответ.
– Что? – шиплю я. – Я сказала, что ПРОГУЛЯЛА ПЕРВУЮ ПАРУ.
Я привлекла внимание, как минимум еще шестерых студентов. Все они, очевидно, точно слышали, что я сказала.
Или же все они думают, что сейчас как раз та самая неделя месяца. (прим. Period –
переводится как занятия и как менструация).
Кейт смотрит на меня так, будто я только что призналась в убийстве.
– Как?
– Ездила кататься с другом.
– Каким другом? Кого ты знаешь, у кого есть машина?
– Рева Флетчера.
Ее челюсть едва не задевает крышку стола.
В смысле, не буквально. Но все же.
Мистер Марон отворачивается от доски и нам приходится сделать вид, что мы
следим за уроком.
«У тебя есть какая-нибудь хорошая, обнадеживающая цитата из Библии о
разводе?»
Тянущее чувство в желудке не проходит. Я просто ужасна.
Хуже всего то, что я продолжаю думать о своей матери. Я говорила точно, как она.
Мой мобильник вибрирует у моего бедра, но мне приходится выждать минуту, прежде чем вынуть его из кармана.
Я надеюсь на сообщение от Рева, но с тем же успехом я могла бы надеяться, что в
окно влетит единорог. Я бы обрадовалась и сообщению от отца, но опять мимо.
Это Итан.
По крайней мере, это не Nightmare. Я ничего о нем не слышала с тех пор, как
сорвалась тогда. Может быть, именно это мне и нужно было сделать – просто выпустить
пар.
Итан: Как твои дела?
Эмма: Все ок. Я наорала на друга и чувствую себя последней стервой.
Итан: Тебе позволено. Если она хорошая подруга, то все поймет.
Он. Я почти что пишу ответ, чтобы поправить Итана, но... не делаю этого. Я не до
конца уверена, почему.
Я также не уверена в своих отношениях с Ревом, но не похоже, что между нами
что-то серьезное.
После того, что я сказала в машине, вероятно, между нами вообще ничего нет.
Эмма: У меня в голове полный бардак.
Итан: Твои родители постоянно ссорятся?
Эмма: Нет. Мой отец останется у друга, с которым вместе работает. И я
избегаю свою мать.
Итан: Повезло. Мои не могли себе этого позволить, так что жили под одной
крышей до тех пор, пока финансовый вопрос полностью не разрешился. Папа жил в
гостиной. Он будил меня и просил передать что-нибудь маме.
Я таращусь на его сообщение и представляю, как мама с папой дошли до того
момента, когда используют меня как почтового голубя.
Уверена, маме бы понравилась эта идея.
От этой мысли мне самой хочется съехать.
– Мисс Блю?
Я убираю телефон в карман. Мистер Марон смотрит на меня. Весь класс пялится на
меня.
Кейт откашливается и что-то невнятно бормочет.
Наверное, подсказывает мне ответ, которого ожидает учитель, но либо ответ звучит
слишком неразборчиво, либо сегодня просто не мой день.
– Простите, – говорю я как можно
