«Пятьдесят граммов, экранированная лаборатория…» — Гедимин задумчиво улыбнулся. «Давно не был в кратере Пласкетт. Если тамошний могильник не закрыли — можно кое-что придумать…»

— Где Айзек? — спросил он, прервав речь Маккензи на полуслове. Тот недовольно сощурился.

— Пока — не здесь. Да и потом… в общем, на Айзека не рассчитывай. На Амоса, пожалуй, тоже. А вот Фланна я попробую уговорить…

Гедимин качнул головой.

— Мне нужен Иджес. И кое-какие данные. Ты слышал что-нибудь новое о могильнике Пласкетт?

…Образцы накопителя, статуэтка Линкена, сфалт и запасные аккумуляторы к нему, — вещей у Гедимина, как обычно, было немного. Одеяло и матрас Кенен обещал обеспечить. Жить предстояло «под реактором» — в той же «яме», где Маккензи устроил лабораторию; Гедимин немного беспокоился, как Иджес к этому привыкнет, но напоминал себе, что на гонки под тем же реактором Иджес ходил охотно и от радиофобии не мучался.

Притихший Вепуат проводил Гедимина до барака и теперь сидел на краю матраса, наблюдая за сборами.

— Я вернусь, — пообещал ему ремонтник. — Сделаю, что надо, и вернусь. На станцию Маккензи меня не возьмёт, а реактор… потом он будет работать без меня.

— А если возьмёт? — Вепуат заглянул ему в глаза. — Ты пойдёшь? Тебе надоело с нами, ликвидаторами? Глупая работа, конечно, — то крысы, то грибы…

Он невесело усмехнулся.

— Ничего глупого, — буркнул Гедимин, вспомнив погрузчик с выдранным манипулятором и пятна крови на обшивке. — Только из меня так себе ликвидатор. Когда-то получалось быть атомщиком. Посмотрим, что выйдет сейчас.

02 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А на кой тебе столько ирренция? Что, на новые блоки не хватает? — спросил Гедимин, едва гермозатворы лязгнули за спиной. Здесь, в подземном убежище Маккензи, можно было говорить во весь голос — даже на верхний его ярус, на пустующий стадион, не просочился бы ни один звук.

Кенен досадливо поморщился.

— Уже и забыл о твоих прекрасных манерах… Но формулировка верная, тут не поспоришь. Мы на мели, Джед. Шахты иссякают. Макакам знать об этом незачем, но тебе я говорю, как есть, — ирренция в Ураниуме скоро не будет.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Шахты⁈ Но пласты… они же разрастались, синтез шёл…

Кенен махнул рукой, едва не задев перегородку, притворяющуюся стеной.

— Данные разведки, Джед. Мы тоже надеялись на рост. Ты тогда нас сильно обнадёжил, и мы… похоже, мы перестарались. Пласты иссякают. Многие выбраны начисто. Уран ещё есть, а вот ирренций…

Он развёл руками.

«Вот как,» — Гедимин задумчиво сощурился. «Видно, ошибка в расчётах. Синтез шёл медленнее, чем шахтёры копали. Ну, тем лучше, — никаких ирренциевых корней, никакого прорастания насквозь. Никакой планеты Ириен…»

— … и вернуться к заражению, — услышал он, вынырнув из задумчивости. — Тем более — сейчас вступают в игру шахты Амброзия-Лейк. Если и там удастся запустить этот твой синтез…

— Стой, — Гедимин придержал его за плечо. — Ты хочешь «заразить» рудники Амброзия-Лейк?

— С прибытием! Ну, что нового на Энцеладе? — Кенен натянуто улыбнулся, скрывая раздражение. — Чем ты слушаешь, Джед? Я уже полчаса об этом талдычу. Нам нужен ирренций для заражения. Куча наших старых шахт, «Лебинн-один» снова в строю, рудники на юге… Счёт идёт на тонны, Джед! И строительство новых блоков при этом никто не отменял. Я по макушку завален заказами. Надеюсь, ты не подведёшь.

Он отодвинул кусок перегородки, свободно катающийся в пазах, и небрежно махнул рукой налево.

— Там ваши матрасы, тазики и всё такое. Раз в день — часа через два после начала смены, чтобы вопросов не было — можете подниматься на станцию, там душевая за санпропускником… ну, Джед в курсе.

Гедимин заглянул в «комнату» — изгиб одного из бессмысленно запутанных коридоров, расширяющийся тупик. У стены лежали два скатанных матраса, вниз по перегородке свисал незакреплённый провод, втыкающийся в заднюю стенку холодильника для жидкостей. Индикатор на передней панели показывал минус два градуса.

— Би-плазма, — Кенен хлопнул по руке Иджеса, сходу полезшего в холодильник. — Запас на неделю. Вы наружу-то не лазьте — по документам вы оба в «Вайтроке», работаете, как работали…

Гедимин недовольно сощурился.

— А комендант знает, что я в «Вайтроке»? На второй же день побежит жаловаться… или макакам доложит о побеге.

Кенен ухмыльнулся.

— Спокойно, Джед, у меня всё учтено! Комендант будет только рад пару недель от тебя отдохнуть.

— Я его не трогаю, — буркнул Гедимин. Ему было не по себе. «Опять доверился Кенену Маккензи. Будто первых двух раз мне не хватило…»

— Ну вот, — Кенен, и сам утомившийся от блуждания в лабиринте, с облегчённым вздохом отодвинул последнюю перегородку. — Отсюда будет начинаться наша технологическая линия. Самые простые штуки, проще просто некуда, — лебёдка с ковшом, бак с патрубками, дробилка на гранитных шарах. Об энергии не беспокойся — наверху лишний кабель никто не заметит.

Кенен указал на трубчатые опоры и арки, сходящиеся в пяти метрах над головой Гедимина. Сармат отметил, что пара кабелей уже там болтается.

— Ну, как тебе мой реактор? — Кенен с гордостью хлопнул по блестящей стенке чана двухметровой высоты. Он был отлит из кеззиевого рилкара — того самого состава, с которым возился Гедимин; сармат обошёл вокруг бака, осмотрел бесшовные стенки и одобрительно хмыкнул.

— «Вестингаузу» не показывал? Не будет вопросов?

Кенен возмущённо фыркнул.

— Вот ведь привычка держать меня за идиота! Об этой штуке знает полтора сармата — и ни одной макаки. Можешь работать в своё удовольствие. Вон там, в мешках, — сорок тонн железного порошка. С пересыпанием и перемешиванием вы, думаю, справитесь.

— Было бы с чем мешать, — отозвался Иджес. Он остановился поодаль, не подходя близко к чану, и настороженно следил за Гедимином.

— Рано переживаешь, Ис, — ухмыльнулся Кенен. —