Гедимин недоверчиво хмыкнул. То, что торчало из-под угла дома, не было похоже на «мартышечью» еду — и сам сармат есть это не стал бы.

— Эта штука не выглядит прочной. Как она взломала фрил? — спросил он, неохотно убирая сфалт в заплечные крепления — стрелять на этом выезде так и не пришлось.

— Она очень настойчивая, — ухмыльнулся Вепуат, хлопнув его по плечу. — Пойдём, ремонтник. Знаешь, что сегодня День труда? Мы одни не празднуем. Пора на базу!

…Вепуат, как обычно, обогнал Гедимина в дверях — но вместо того, чтобы удрать вглубь комнаты и усесться на чужой стол, застыл на пороге и приглушённо хрюкнул. Гедимин, едва не врезавшийся в него, сердито сощурился — но тут же сам замер и молча оскалил зубы. В дальней части комнаты, у лабораторного стола Ренгера, сидел сармат в широкополой шляпе поверх серебристого шлема.

— Джед! Ну да, кого ещё могли послать работать в День труда… — Кенен Маккензи, поднимаясь на ноги, расплылся в неестественно широкой улыбке.

— Чего тебе? — буркнул Гедимин, отодвигая Вепуата от двери и заходя в штаб. Сломанных механизмов при Кенене не было, да и навряд ли он выбрался бы из своего гетто ради карманного смарта, — до сих пор как-то справлялся…

Улыбка Маккензи стала ещё шире.

— Мне нужна помощь атомщика, Джед. Как ты понимаешь, таких немного — и все очень заняты. Есть работа — как раз для тебя.

— У меня есть работа, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. Сердце сделало пару лишних ударов, перед глазами поплыли светящиеся твэлы, кольчатые башни, мелькающие цифры на дозиметре, — но сармат тут же одёрнул себя и настороженно посмотрел на Кенена. «Что у него опять? Надеюсь, не станция? Сирена вроде не выла…»

— Да-да, знаю, — нетерпеливо закивал Маккензи. — Очень общественно важная, — дератизация и ассенизация. Мы уже подумывали вызвать тебя по служебной линии — но ты, говорят, в одиночку не работаешь. Нам нужен ирренций, Джед. Мы снова строим реактор.

Скегги, молча наблюдающий от окна за Кененом и его гримасами, презрительно фыркнул. Гедимин (при слове «реактор» сердце подпрыгнуло куда-то под горло и едва там не застряло) недобро сощурился.

— Ирренций в шахте.

«А моя доля — где-то в дюнах. Если ещё не доползла до соседнего штата,» — закончил он про себя и досадливо поморщился. «Кенену не рассказывать. Разнесёт на весь Ураниум.»

— Если бы так! — Кенен протяжно вздохнул и покосился на Скегги. — Тут не найдётся тихого места? У нас с Джедом личный разговор.

Вокруг зафыркали. Гедимин, оглядевшись, обнаружил, что все скучающие ликвидаторы стянулись к центру комнаты и очень внимательно слушают. Вепуат с сердитым шипением протиснулся в круг и схватил Гедимина за локоть.

— После твоих личных разговоров ремонтник на полгода исчезает. Говори здесь. Скегги, а ты чего молчишь? Гедимин — ликвидатор из твоего отряда или мартышка на побегушках?

Скегги поморщился.

— Я не могу ничего сделать, Вепуат. Тут два письма от «Сармы» — и нашей, и налвэнской. Ремонтник нужен им.

Гедимин изумлённо мигнул. «Два письма? Решение „Сармы“? Saat hasesh… Долго ещё меня будут дёргать туда-сюда, как арендованный глайдер?»

— Вот как, — он сложил руки на груди и недобро сузил глаза. — А если я никуда не пойду?

Кенен тяжело вздохнул.

— Это будет весьма досадно, Джед. Мы попробуем, конечно, обойтись своими силами… но всё упирается в ваши с Хольгером разработки. И поскольку Хольгера из могилы не поднимешь…

Гедимин шагнул вперёд.

— Что там у тебя? Рассказывай.

…Кенен покосился на стену защитного поля, на замаскированные вытяжки вдоль потолка — и, широко улыбнувшись, облокотился на пустую оружейную стойку.

— Вот где испытывают большие пушки, да?.. А я вижу, Джед, что ты соскучился по работе. Как сверкнул глазами, когда я сказал «реактор»!.. Ну вот, опять.

Гедимин недобро сощурился.

— Хватит болтать, Маккензи. Что там про разработки Хольгера?

Кенен снова покосился на вытяжки и жестом поманил Гедимина к себе.

— Синтезирующий реактор, Джед. Ещё один. Очень нужно. Весь проект летит к чертям.

Гедимин мигнул.

— Пора бы запомнить, как они строятся, — проворчал он. — На Луне без меня справлялся. Айзек и Амос тебе в помощь.

Кенен досадливо отмахнулся.

— Они тут не помогут. У нас нет урана. «Вестингауз» бдит. После всех этих подпольных лабораторий синтеза… в общем, урана нет и не предвидится. Каждый атом на учёте.

— И? — Гедимин настороженно сощурился. «К чему он ведёт?» У сармата была пара предположений, и оба ему не нравились.

Кенен посмотрел на потолок.

— Может, проще было воскресить Хольгера?.. У нас нет урана, Джед. Есть железный порошок. Сорок тонн. Ты умеешь получать ирренций из железа?

Гедимин от неожиданности фыркнул в респиратор. «Маккензи! Вот же память у сармата… Я и не думал, что он в курсе тех опытов. А ведь это вполне возможно. Вот только…»

— Можно, — он слегка наклонил голову. — Но сложно. И очень долго. Месяцев восемь до начала реакции. Да и потом… Железо — не плутоний.

— Это и амёбе ясно, — отозвался Кенен. — Долго и сложно… Но ведь ты сможешь что-то с этим сделать, верно? Первый твой реактор тоже работал в час по миллиграмму…

«Сделать…» — Гедимин поморщился. «У Маккензи всегда всё просто. Тут надо подумать…»

— Ирренций для затравки есть? — резко спросил он. — Восемьдесят килограммов. Это минимум, без этого — даже не возьмусь.

Кенен развёл руками.

— Я же говорю, Джед, — у нас ничего нет. Есть дыра под «Налвэном», экран над дырой, сорок тонн стального порошка и экранированный бак объёмом в пять кубов. Но ведь ты начинал и с меньшим, верно?.. Грамм пятьдесят ирренция мы наскребём — только с условием, что из-под «Налвэна» он не