— Где сырьё? — Гедимин огляделся по сторонам. Иджес ткнул в шар защитного поля. Рядом, в шарике меньшего диаметра, лежал вывалянный в пыли дрон. «Всё дезактивировать,» — мелькнуло в голове Гедимина; он покосился на свои руки, на ступни и досадливо сощурился. «Всё и всех.»

— Там твои следы остались, — Иджес заглянул в портал и быстро подался в сторону. — Вмятины в пыли. По ним можно узнать…

Гедимин молча поднял излучатель и сунул сопло в портал. Падать на пол он начал, ещё прижимая палец к пусковому рычажку, и одновременно зажмурился. Закрывающую пульсацию он посылал уже на ощупь.

— А если наш портал закрылся, а их — нет? — услышал он в наступившей тишине голос Иджеса и выругался про себя.

— Постепенно затянется, — сказал он, поднимаясь с пола. — На нас по нему не выйдут.

Кислорода в баллоне оставалось немного, пора было наружу — и Гедимин вскрыл вакуумную «линзу», тут же огородив её метровой «стенкой» из защитного поля. Иджес облегчённо вздохнул и потянулся за контейнером с меей.

— Опять всё угваздали, — проворчал он, поливая вязкой жижей броню. — А там, в куполе, могли остаться камеры? Датчики какие-нибудь?

— После двух взрывов — маловероятно, — отозвался Гедимин. У него меи было много, и он сначала вывалял в ней плотно закрытые контейнеры. Он приподнял их по очереди, чувствуя приятную тяжесть, — теперь у него было три центнера плотного, высокообогащённого сырья. Прочные донца слегка прогибались под весом металлического порошка — контейнеры едва-едва выдерживали такую нагрузку.

— Эй, атомщик, — Иджес постучал пальцем по его наплечнику. — Кто как, а я — наружу. Мыться.

— Принеси канистру меи, — попросил Гедимин, неохотно оторвавшись от взвешивания контейнеров. — Тут надо почистить.

…Ограду из защитного поля решили не убирать — наоборот, Иджес ещё накрыл её куполом сверху. Скафандры от меи отмыли, пол, более пористый и менее пригодный для дезактивации, пока трогать не стали. Три контейнера, окрашенных в ярко-розовый, Гедимин перенёс в отдельный угол, огороженный со всех сторон, и на всякий случай выставил защитное поле между ними — пока не закончена работа, без неуправляемой цепной реакции ему хотелось обойтись.

Иджес сидел над ёмкостью с меей — в красной жиже был утоплен простреленный дрон, и механик шевелил его, следя, чтобы раствор проник во все узлы. Гедимин думал, изредка поглядывая на него, что механизм лучше бы бросить в дробилку и смешать с железным порошком — больше никакой пользы из него извлечь не удастся.

Он снова опрыскался дезактивирующим раствором и стоял неподвижно, глядя на розоватые капли, стекающие по броне. «Первый дрон надо бы починить,» — вспомнил он через несколько секунд, когда волнение от дерзкой вылазки немного улеглось. «Пока Иджес возится, займусь. А потом — спать. Сегодня мозг работать не будет.»

— Атомщик, — окликнул его Иджес, когда сармат вышел из временной дезактивационной камеры. — Что скажет Кенен, когда узнает, что мы взорвали Пласкетт? Как думаешь?

Гедимин поморщился.

— Незачем ему узнавать. Мне и так не по себе — доверяться ему в таких делах…

Он покосился на контейнеры. «Не знаю, много это или мало — но я без пары килограммов ирренция отсюда не уйду. На реактор не хватит, но кое-что из куэннских записей проверю.»

04 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Иджес лёг спать поздно — всё возился с дроном, перебирая простреленную ходовую часть и досадливо хмыкая; теперь, ранним утром, он неподвижно лежал на матрасе, подложив под голову локоть, и сопел в респиратор. Гедимин осторожно, стараясь не шуметь, обошёл его и выбрался в «грязную» лабораторию. Там его ждали мешки со стальным порошком, красное пятно на полу, пустой бак и отодвинутые в дальний угол контейнеры (защитное поле над ними горело зелёным огнём — синтез, разогнанный в «реакторе» Пласкетта, и не думал прекращаться).

Гедимин аккуратно открыл один из контейнеров — стенки, растянутые чрезмерным весом содержимого, прогнулись наружу и норовили спружинить от неосторожного прикосновения. Внутри была серая пыль со слабым зеленоватым отливом. Из неё торчали чуть более крупные фрагменты — кусочки пористого металла, осколки стекла и обесцвеченного излучением фрила. Фрил с металлической примесью вздулся изнутри и крошился в пальцах; органические материалы выцвели, покрылись белесыми пятнами, но пока ещё сохраняли прочность.

Гедимин тронул вещество «щупами» анализатора. Ирренция было много — чуть больше пятнадцати процентов, преимущественно окись; ничтожная доля металла уже успела переродиться в кеззий, мелькнула даже пара атомов ипрона. В хранилище сваливали обломки кораблей — анализатор нашёл остатки пластин из обеднённого урана, стальных корабельных балок, композитной брони. Фрил и стекляшки, видимо, накрошились из внутренних полостей за обшивкой — там хватало и кабелей, и датчиков, и контроллеров. Синтез продолжался, понемногу «доедая» металл; Гедимин, подумав, решил не мешать ему и не разделять смесь. «Так и засыплю в бак. Перемешается с железом. Чем больше субстрата, тем лучше. Только просеять от крупных кусков и отжечь. Органика там не нужна.»

Он потянулся за куском фрила — для просеивания нужна была решётка — но спохватился, что неподалёку стоит дробилка, а в ней на выходе — мелкосетчатые фильтры. «Ну, хоть что-то самому не делать,» — думал он, выпутываясь из защитного поля и прикидывая про себя, как удобнее провести отжиг. Шаги в коридоре он услышал далеко не сразу.

— Уран и торий! — Кенен приподнял руку в приветственном жесте и сдвинул шляпу на затылок. Гедимин недовольно сощурился.

— Эта штука поверх шлема, — она от чего защищает?

Кенен ухмыльнулся.

— Не мучай себя, Джед. За советами по стилю к тебе я приду в последнюю очередь. Как идёт работа?

— Ирренций здесь, — Гедимин кивнул на контейнеры. Кенен шумно втянул носом воздух, будто пытался унюхать омикрон-кванты.

— Вы тут времени даром не теряли… А где Ис?

— Спит, — буркнул Гедимин. — Давай тише. Ему ещё работать.

Кенен ухмыльнулся шире прежнего.