— Мы доложим о твоем предложении, привезем список наших товаров с ценами на них. Все заберет город, — проинформировали меня и предупредили: — До получения нашего ответа никому ничего не продавай, иначе будешь наказан. За этим присмотрит городская стража, которая сейчас приплывет на лодках.

Видимо, в Мелуххе тоже капитализм дружит с социализмом, и это типичное явление для данного уровня развития общества.

Едва их лодка достигла берега, оттуда к нам рванули две восьмивесельные с воинами. Одна легла в дрейф у нас по носу, другая — по корме. Мы подали им по швартову, чтобы не сносило приливом, который здесь высотой метров пять. У вояк кожаные шлемы и нагрудники. Вооружены короткими копьями с бронзовыми наконечниками и бронзовыми кинжалами. Как только убедились, что их не относит от нас, растянули, привязав углы к копьям, серый матерчатый тент, хотя температура воздуха была всего градусов двадцать пять или даже меньше, и тут же все, кроме одного, закемарили. Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, как будто, не нужна…

Шетти вернулся часа через полтора с глиняной табличкой, на которой шумерской клинописью был записан перечень товаров, их количество на продажу и цена. По двум пунктам — олово и метеоритное железо я поторговался и немного сбавил, а с остальными согласился. Потом подсчитал, сколько и чего смогу взять, используя специально изготовленную, деревянную дощечку, выкрашенную в черный цвет, и кусочек мела. Мелуххец наблюдал за моими действиями с испуганно-настороженным видом, будто камлаю. То, как быстро я набрал товаров на нужную сумму, поразило его. Теперь, наверное, поверят и в скорость моей шхуны.

Еще через час прибыли сразу две большие лодки с мешками, корзинами и глиняными кувшинами. В первые мои матросы набирали зерно и бобы, во вторые пересыпали финики, в третьи переливали кунжутное масло и отправляли с помощью грузовых стрел на лодки. До вечера перегрузили треть трюма. Остальное добили на следующий день и начали принимать оплату. Она занимала намного меньше места, так что справились быстро.

Приплыл аккадоговорящий переводчик Шетти и предложил нам отдохнуть ночью на берегу с девушками. Я сказал ему, что прямо сейчас отправимся в обратный путь.

— Ночью, в темноте⁈ — удивился он.

— Да, — подтвердил я. — Так быстрее вернёмся к вам, где-то через месяц.

— Это хорошо, мы будем ждать, — произнес Шетти, глядя на меня, как на отъявленного вруна.

Я тут же приказал с помощью примитивного кабестана выбирать якорь — большую тяжелую каменюку с дыркой в центре, в которую вставлен дубовый шток, а вместо якорной цепи — канат из пропитанных битумом, пальмовых волокон, который гнулся с трудом, издавая звуки, похожие на стоны раненого.

55

Наверное, у меня уже в крови пошляться по морям и с радостью вернуться домой. В Гуабе было холоднее, чем в Индостане, и в день нашего прихода лил дождь. Озимые уже взошли, им влага на благо. Город жил своей жизнью. Мое отсутствие, по большому счету, никто не заметил, за исключением моих жен и старших чиновников, которыми руководил Нидиттума. Пока меня не было удлинили новый канал, нарезали дополнительные участки. Я раздал их молодым гуабцам, которые решили стать редумами и прошли курс молодого бойца под руководством опытных воинов. У нас есть экономическая возможность увеличить городской отряд, и этим надо воспользоваться. Чует мое сердце, что скоро Месопотамия опять заполыхает. Хаммурапи уже стар, а его сын глуп и самонадеян. Два этих недостатка часто ходят вместе и гарантируют проблемы их обладателю и всем, кто от него зависит.

Индийские красители и красное дерево я дал в долг нашим ремесленникам. Пусть изготовят красивые ткани и предметы, продадут их, заработают сами и заплатят налоги. Чем богаче горожане, тем богаче и больше город. Металлы оставил себе. Когда будет свободное время изготовлю оружие. Пусть археологи ломают голову, когда наступил железный век. Зато смогут столько диссертаций накатать.

Нагрузив шхуну зерном и бобами (лишних фиников и кунжутного масла больше не было) опять отправились в Мелухху. Дорога уже была накатанная. На этот раз пополнил экипаж пятью матросами, чтобы быстрее одолеть Ормузский пролив. Место узкое, а идти надо против ветра. Двенадцативесельный катер помог преодолеть самый сложный участок, отбуксировав шхуну за два световых дня. Вдалеке вертелись лодки то ли рыбаков, то ли ловцов жемчуга, то ли пиратов, так и не решившихся напасть на такое большое судно.

Вернулись мы в Мелухху раньше, чем через месяц. Поскольку трюм полон зерна, усомниться, что побывали в Месопотамии, было трудно. Аккадоговорящий переговорщик Шетти все равно сомневался. Кивал головой — да, вижу, верю — и продолжал посматривать на меня, как на удивительного трепача. Как бы там ни было, весь груз у нас забрали, дав взамен красители, метеоритное железо, красное дерево, и попросили привезти еще.

Следующая ходка оказалась еще быстрее. В третий раз Ормузский пролив сделал нам скидку, обеспечив северо-западный, попутный ветер. Проскочили быстро и на просторах Аравийского моря разогнались узлов до тринадцати. Переход от Гуабы до Мелуххи одолели за шесть суток и несколько часов. На рейд прибыли до полудня. Это добило бедного мелуххского переводчика-переговорщика Шетти. Он поинтересовался, как далеко Гуаба находится от Ура. Услышав, что два дневных перехода по суше или один по морю, покачал головой и тяжело вздохнул. Так понимаю, я разрушил в его голове план мироздания.

— Приплывай к нам летом, сам увидишь, — предложил я и нарисовал ему карту северной части Персидского залива от острова Дильмун до Гуабы.

При царе Римсине мелуххские купцы иногда наведывались в Ур. Видимо, когда у дильмунских жадность зашкаливала, заламывали непомерные цены на жемчуг и другие товары. При Хаммурапи зарубежная торговля была запрещена всем, кроме вавилонских купцов, которые с мелуххцами дел никогда не имели, раньше работали только через урских посредников, поэтому торговый путь закрылся. Я предложил восстановить его, но до Гуабы. Скорее всего, Хаммурапи прекрасно знал, что я нарушаю его запрет (мир не без добрых стукачей), но закрывал глаза. Видимо, лояльность толкового командира была ему важнее.

— Нас предупредили, что ваш правитель запретил торговать с нами, что могут отобрать весь товар, — возразил Шетти.

— В Гуабе я правитель. Как скажу, так и будет. Приплывайте, не бойтесь. У нас в начале лета после половодья будет много зерна и других товаров, сможете хорошо заработать, — раззадорил я.

Стать посредником, перевалочным пунктом