— Всё нормально? — уточнил я у Кузьмича.

— Да, Василий Иванович. Встретили хлебом и солью, после чего ваша сестра повела барышень на экскурсию по участку.

— Так… Допустим. И сколько их?

— Трое, Василий Иванович. И в одной из них буквально сразу же угадывается родство с Её Сиятельством Ольгой Сергеевной. Удивительное сходство, просто сверхъестественное.

— Понял…

Трое — это не четверо. И даже не пятеро. С другой стороны, трое — это не двое. Так… мне бы тоже часик сна не помешал. Но к чему я это начал? К тому, что троих мы у меня в доме разместим безо всяких проблем, даже учитывая то, что Ирка в гостях.

И будут уважаемые ревизоры поближе ко мне и подальше от альтушек. И это хорошо, потому что я гораздо более предсказуем. Для себя самого — так вообще открытая книга.

Короче, нормально.

— А ты сам чего делаешь? — спросил я у камердинера.

— Я переношу вещи в дом.

— Отлично. Ждите, скоро буду…

* * *

Итак.

Кузьмич не соврал и даже не преукрасил. Елизавета Григорьевна Фонвизина действительно была точной копией своей дочери. И более того! Выглядела она до того хорошо, что, не зная, кто передо мной, я счёл бы её старшей сестрой.

Ну тридцать два дал бы. Ну тридцать… три? Но никак не больше.

Такая же рыжая, такая же статная, со слегка вздёрнутым носиком и нефритово-белоснежной кожей.

Вот только более округлая в правильных местах. Более, так сказать, созревшая и аппетитная.

И кстати! Загадка такой хорошей формы и не загадка вовсе. От Фонвизиной-старшей буквально фонило магией, а лекари, они ведь на то и лекари, чтобы почти не стареть. И уж насколько имбалансна Ольга Сергеевна с этим своим дистанционным излечением, а мать так вообще национальное достояние уровня того же Лёхи Чего.

Ставлю девять против одного, что, если копнуть поглубже, окажется, что в списке пациентов Елизаветы Григорьевны значатся сам Его Величество и лидеры дружественных стран.

Что до характера княжны, то об этом делать выводы рано. До сих пор она всё больше помалкивала и оценивающе оглядывала всё вокруг. На Кузьмича вот, например, смотрела с неприкрытым одобрением. Но оно и понятно, австрияка успел зачесать бороду гелем, напялить на себя пиджак с длинными задними фалдами и вёл себя безупречно с точки зрения этикета. А вот на мой мотоцикл Фонвизина фыркнула.

Зараза такая.

Ну а теперь о других членах «дружественного визита».

Анна Ивановна Болховская. Сдобная и с виду вполне себе добродушная женщина чуть за сорок. Тоже из князей, тоже при деньгах, но первое моё впечатление — а не верить ему никаких причин нет — было таково: кажется, Анна Ивановна срать хотела и на Институт, и на группу «Альта», и на нас с Кузьмичом. Весь её визит был нацелен на то и только на то, чтобы поплотней закорешиться с Её Сиятельством Фонвизиной.

Во всяком случае её немигающий взор был устремлён именно туда — Елизавете Григорьевне в рот. И на мотоцикл она, кстати, тоже фыркнула! Но только после того, как фыркнула Фонвизина. А это значит что? Это значит, поддакнула.

Ну и, наконец, Вероника Витальевна с фамилией настолько говорящей, что мне было дело даже показалось, что я угодил в водевиль. Суматоха. Так её звали. Ну или как минимум, она так представилась.

Вероника Витальевна Суматоха.

Насколько я понял, баронесса. Высокая, тощая, очень подвижная. Не лишённая женской красоты и привлекательности, но своим поведением буквально уничтожающая любое обращённое в её сторону мужское либидо. Даже представить себе не могу, как трудно жить, любить, да и просто радоваться под этим взглядом.

Цепкий, внимательный, этот взгляд выхватывал косяки и недочёты даже там, где их нет. Ну а если есть, то и подавно.

— А где у вас огнетушители? — поджав губки спросила Суматоха, рыская взглядом по моей кухне.

— Ваше Благородие, боюсь, у нас нет огнетушителей.

— Как так⁈ А безопасность девочек⁈

— Дело в том, что это мой дом. Жилой. Частный. Девочки расположились не здесь.

— Но зато здесь расположились мы!

— Поверьте, дамы, я в силах защитить вас от пожара. И от пожара, и от чего бы то ни было ещё…

— Вот! — крикнул Кузьмич, отворив дверцу под раковиной и указывая на красный баллон. — Ещё один на втором этаже, один на чердаке, один в гараже и в каждом санузле по единице. Ну и в бане, само собой. Как можно в бане и без огнетушителя?

— А…

— Сроки годности в полном порядке, — перебил камердинер Суматоху. — Менял пару месяцев тому назад.

— А…

— А старые опорожнил и сдал на переработку. Система улавливания дыма тоже в полном порядке, крайний раз тестировал неделю назад. Могу предоставить журнал с записями.

По правде говоря, всё это стало для меня большой неожиданностью. За тратами Кузьмича я никогда особо не следил и ведение быта доверял от и до, но… огнетушители? Нахрена нам тут вообще огнетушители? Бочка для дождевой воды есть и порядок, я сам себе — прекрасный огнетушитель.

Да и датчики дыма я тоже как будто бы увидел впервые. Хотя… нет. Видел-то я их каждый день и уже довольно давно, а вот осмысленного внимания как-то до сих не обращал.

— Вот, — назидательно потрясая пальцем и глядя мне прямо в глаза, сказала баронесса. — Сразу чувствуется, что Вильгельм Куртович — крепкий хозяйственник. Не то, что вы, Скуфидонский.

Логики в её словах было мало. Кузьмич, конечно, молодец, но хозяйство-то моё.

Но спорить с такими особами, значит опускаться до их уровня.

Тем более барышня.

Баронесса всё-таки.

Тем временем группа «Альта» полным составом выстроилась по линеечке и молча наблюдала за тем, как у Суматохи в жопе под немыслимым углом проворачивается шило. И ведь… Я-то с порога думал показать, как у нас тут всё весело, мило, уютно и по-домашнему, но эта тощая гадость устроила настоящую бюрократическую выволочку.

— Девочки, — тут она вдруг решила домотаться до самих альтушек. — Какой у вас сегодня распорядок?

И тишина в ответ. Ну соврите же что-нибудь!

— Р-распорядок? — спросила сонная Смерть, чуть не падая в обморок. — Какой распорядок?

— Ясно, — опять поджала губы Суматоха и опять принялась испепелять меня взглядом. — Организация на нуле. А как вы тут вообще питаетесь, девочки?

Вот что-что, а про это