Я кивнул.

Курбатов вздохнул, вышел, а через пару минут вернулся и протянул мне пропуск.

— Держи. Разберись только с кадрами, что там им нужно. Сможешь сегодня поработать?

— Да, конечно.

Начальник цеха хлопнул меня по плечу.

— Ну вот и отлично. Вникай. Если что, не стесняйся, моя дверь напротив.

И он ушел. Я остался один. Вокруг гудел и дрожал гигантский завод и находился в самом его центре. Именно здесь все должно было случиться. Но что именно — мне еще предстояло узнать. Главное за эти дни стать своим насколько это будет возможно, заиметь полезные знакомства, вникнуть в техпроцесс, понять, что они тут вообще делают, присмотреться к рабочим и тем, кто появляется в цеху, что-то выспрашивает и высматривает. Возможно, я смогу вычислить лазутчика.

Раз уж я смог сюда попасть пути назад не было.

Я взял перевернул страницу толстого журнала, лежащего на столе. Это была ведомость прихода-расхода деталей в цеху — моя основная книга. Отмотав на май, я углубился в изучение номенклатуры, мест хранения, цехов-корреспондентов. Подумал, как же неплохо было бы сделать хотя бы простенькую табличку Excel, а еще лучше Access, которая ускорила бы работу в десятки раз, провести локальную сеть в другие цеха, бухгалтерию и все это автоматизировать и так увлекся, что не услышал, как в дверь постучали. Негромко, я бы даже и не услышал, если бы стук не повторился.

Я удивился, что мне вообще кто-то может стучать — не такая уж важная персона — кладовщик. Удивился про себя, потому что так и продолжал читать свой журнал, от которого буквально не мог оторваться — впитывал информацию, представляя, как я мог бы все это улучшить, автоматизировать, привести в порядок.

Дверь моей каморки слегка приоткрылась — несмело, внутрь ворвался грохот цеха, его запахи, крики рабочих и — в образовавшуюся щель просунулась женская голова.

Я оторвался от журнала, поднял голову и едва разглядел в полутьме посетительницу.

— Ой… — сказала девушка, — простите, я наверное… мне нужен кладовщик сборочного цеха, я из опытно-конструкторского, мне нужно сдать два новых фланца… вот, прислали… кому это?

Я едва слышал ее голос, скорее даже читал по губам и по мере того, как глаза начинали видеть лучше, а слух — слышать, я обмирал, приподнимался, а сердце, ускоряясь, начинало стучать все быстрее и быстрее, будто бы пытаясь угнаться за отбойным молотком где-то за периметром цеха.

— Д…да… это… мне…

Она вышла в середину каморки — в слегка помятом платье, со сбившимися волосами до плеч и глазами, в которых плясали огоньки.

— Простите… я заблудилась, первый раз у вас цеху… дома еще неприятности…

Я буквально впечатался в стену позади себя — дальше отползать было некуда. Я знал, про какие неприятности она говорит. Я знал все до мельчайших подробностей. Потому что передо мной стояла Диана. Моя настоящая мать.

Когда она разглядела меня, на ее лице сначала промелькнуло удивление, потом страх, глаза ее расширились, она, казалось, не могла подобрать нужное слово. А когда, наконец, собралась (это ей далось очень нелегко), я был ни жив ни мертв, и скорее всего, даже бы не понял, что она произнесла, потому что в ушах пульсировало и шумело от страха и какого-то даже первобытного ужаса.

А она, все-таки собравшись, и не понимая, что же произошло, сказала:

— Извините, кажется… мы с вами где-то встречались…

Глава 17

Однажды в вашей жизни происходит событие, о котором вы данным-давно забыли, считали фантазией, сном, даже бредом — настолько нереальным оно было. Невозможным, иррациональным и даже безумным. Событие само давно истлело в памяти, от него осталась лишь аура, блеклая потускневшая дымка, однако вы точно знаете — что-то было. Поволока памяти махнет невесомым крылом, на миг накроет озарение, а в следующую секунду волна времени смоет прекрасный мираж, оставив вас в полном недоумении.

Я стоял у стены, открыв рот и не мог вымолвить ни слова. А что бы вы сказали на моем месте?

Я понимал, что сказать что-то нужно, но буквально все слова до последней буквы выветрились из головы.

— Да… — раздался хрип из моего горла.

Девушка засмеялась. Она быстрее преодолела смятение, которое, как я прекрасно видел, также ввело ее в ступор.

— Маленький у нас город! Неужели в саду?!

Теперь мои ноги окончательно подогнулись, и я съехал на стул.

— Да… возможно… — промямлил я, не в силах даже посмотреть на нее.

Сердце колотилось как бешеное, еще немного и у меня случился бы инфаркт. Только не подумайте, что я какое-то слабовольное существо и размазня. Просто поставьте себя на мое место. По-честному поставьте.

Мой взгляд упал на страницу журнала и я почувствовал в нем спасение, как бюрократ находит спасение в бумажках при виде живого человека. Я уткнулся в желтую страницу, спрятав в ней лицо и буркнул:

— Что там фланец? — А… да… — она подошла к столу, зашуршала промасленной бумагой. — Мы допустили ошибку… точнее, это даже не ошибка, таблицы твердости для новых сплавов запоздали, да там отклонение в пару микрон всего, но… — я увидел протянутый сверток, а на ее тонкой кисти…

Я уже потянулся, чтобы взять эти фланцы, но тут же отдернул руку, словно увидел ядовитую змею, готовую острыми зубами вцепиться в мои пальцы.

Диана тоже испугалась и отпрянула. Фланцы в промасленной бумаге упали на журнал.

На ее тонком запястье блестели золотые часы «Чайка». Те самые, что я разобрал час или полтора назад и выбросил в окно.

— Да что с вами такое?

— Простите… — выдохнул я. — Вчера страшный фильм посмотрел, ночью не спал. Мерещится всякое…

— Похищение чародея? — спросила она. — Я тоже его смотрела, на самом деле, страшно! — глаза ее округлились, и она стала еще красивее. — Даже не представляю, если бы ко мне заявился кто-нибудь из будущего и сказал, что нужно там в прошлом что-то исправить и мне придется ему помогать…

Я сидел ни жив ни мертв. Понятия не имел и никогда не