Вдалеке три реки сливаются в одну, и выглядят они как черная, вспенившаяся масса.

Я хмурюсь. Уверена: того, что я вижу, не должно быть. Чернота и пена. Нечто внутри меня сжимается в тугой узел, словно я… тону в этом тяжелом месиве. Ноги сами несут меня к причалу, а не к холму…

Но что-то меня останавливает. Напоминает мне. Заставляет сосредоточиться.

Горячие кристаллы, фигурка собаки в моем кармане, колье Зандера и слова моей бабушки:

«Сант-Киприан мой, и я принадлежу Сант-Киприану».

На брусчатке безопасно. На реке – наверное нет. Я останавливаюсь и смотрю в сторону особняка на холме. Я задерживаюсь на нем взглядом, на этом призрачном скелете, который когда-то был прекрасным домом – я видела его фото, сделанные век назад, и от этого его нынешнее состояние кажется еще плачевнее.

Но исторические дома дорого содержать, а еще дороже их реставрировать. Обычно их выкупают дельцы и строят на их месте по несколько двадцатипятиэтажных домов. Но этот дом остался нетронутым. Нетронутым и необихоженным. Я поднимаюсь на холм. Почему так, если у него есть хозяин? Наверняка у бессмертного припасена пара древних монет, которые он давно удачно инвестировал. Или, по крайней мере, он мог бы наколдовать обновление дома.

«Ах да, – думаю я. – Магия». Как та, что прячет третью реку от глаз простых людей. Как та, что показала мне идеально уложенную брусчатку и идеальный тротуар вместо исхоженной неровной дороги, которую я видела всю свою жизнь.

И вдруг я обретаю уверенность в том, что здесь использована та же магия. Разве Элоуин мне про нее не рассказывала? Я поднимаюсь на холм, думая о том, что скрывается за магической ширмой. Я кладу руку в карман и сжимаю фигурку собаки, представляя, что со мной настоящая Кэсси.

Когда я поднимаюсь на холм, по коже начинают бегать мурашки. Неуютное чувство, что за мной наблюдают, меня осуждают, мне угрожают. Хотя когда я оглядываюсь, то не вижу ничего, кроме старого викторианского дома, стоящего за прочным железным забором, и несколько голых деревьев. На горизонте занимается заря. От ветра водная гладь рек покрывается рябью. Внизу под холмом светят огни Сант-Киприана.

Я чувствую себя одинокой и уязвимой как никогда. Я приподнимаю голову и произношу:

– Покажи мне то, что скрыто.

Но ничего не происходит. Солнце всходит за старым, скрипучим домом, и в его свете разруха становится еще более очевидной.

Я хмурюсь, глядя на дом. Ну не может Фрост жить в этих развалинах! Это невозможно. Тут нет ни окон, ни дверей. Один остов, скелет. Снаружи виден наваленный на полу мусор. Огромные дыры в стенах. И как бессмертный живет в таких руинах? Не верю.

Я фокусируюсь на доме, на тепле внутри меня, которое, как мне кажется, растет с каждым часом.

– Покажи мне то, что скрыто, – говорю я с нажимом.

И нечто мерцает, возможно, это сам дом, и вдруг от него исходит ослепительный свет, и я закрываю глаза. Но, когда я их открываю, дом выглядит как и раньше. Решительно старым и разваливающимся.

Но была же какая-то вспышка. И я не сдамся. Я победила адлетов и увижу фасад за ширмой магии. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Потом закрываю глаза, фокусируюсь на энергии внутри и протягиваю руки вперед, как я делала это на кладбище.

Я представляю, как использую тепло, свет и силу. Воображаю, что они струятся из моих ладоней.

– «Покажи мне то, что скрыто», – мысленно произношу я в третий раз.

Я чувствую поток тепла, света и силы. Их яркий, искрящийся свет. И когда я открываю глаза, то понимаю, что сделала это снова – вот он, настоящий дом, я уверена. Особняк, сияющий в восхитительных лучах весеннего солнца. Натуральная красота и магия. Я ахаю еще и потому, что замечаю вдруг появившегося на ступенях крыльца человека, который кажется частью исходящего от дома света.

Он высокий и величественный, в черном плаще. Такой же прекрасный, как и все вокруг, но красота его холодная. Он смотрит на меня, подняв бровь, и я вспоминаю, что сказала Элоуин – он может раздавить любого, словно насекомое.

– Вы не возражаете?

Это не совсем то приветствие, которого я ожидала.

– Мистер Фрост?

Он не отрицает и не подтверждает, но наверняка это он. Я уверена, именно так и должен выглядеть бессмертный ведьмак. Он стоит, словно черный клинок, пронзающий утренний свет.

Но он не похож на старого хранителя склепа, каким я его себе представляла. Его можно было бы даже назвать красавцем, если бы он не был таким… пугающим.

– Кто вы такая? – спрашивает он.

Я бы не назвала его улыбку насмешкой, но уж очень в ней много высокомерия. И я слишком впечатлена, чтобы обижаться на его выражение лица.

– Я Эмерсон Вилди.

Я не ожидаю, что он знает обо мне, поскольку уже много лет он не участвует ни в политической, ни в социальной жизни города. Но если правда, что мои родители могущественные волшебники, он наверняка их знает. Или мою бабушку, которая, я уверена, была сильной ведьмой, что бы там ни говорила Кэрол Саймон. Если он и правда так стар и прожил здесь так долго, то наверняка он понимает, что значит быть членом семьи Вилди в Сант-Киприане.

Он смотрит на меня с прищуром, словно я и правда насекомое, приколотое к доске булавкой.

– Последняя девушка семьи Вилди, которая нарушила мое уединение, была… другой, – говорит он. Я предполагаю, он имеет в виду кого-то из моих предков. – Так почему ты здесь, Эмерсон Вилди?

– Я думаю, вы можете мне помочь.

У него глубокий, мрачный смех.

– Конечно, могу. Но зачем мне это?

Я судорожно пытаюсь найти внятный ответ. Потому что чувствую: этот человек не из тех, кто потерпит неуверенность или нерешительность, а я слишком гордая, чтобы показать ему оба эти чувства.

– Я вдруг обнаружила в себе очень много силы. И видимо… из-за меня начнется что-то нехорошее. – Я сглатываю, но затем продолжаю: – Грядет наводнение.

Его глаза сияют.

– То, что грядет, не имеет к тебе никакого отношения. – Он изучает меня с определенной долей интереса, что обнадеживает.

– Значит, совпадение случайно?

Теперь он выглядит скучающим. По спине у меня бегут мурашки.

– Совпадение чего?

– Наверняка вы знаете достаточно и понимаете, что я – ведьма, у которой не должно быть силы. И все же она у меня есть.

Мне кажется, что он пожимает плечами, хотя при