Неустойчивая лояльность полиэтнической армии способствовала поражениям в войнах за национальное объединение Италии и Германии против Франции и Пьемонта в 1859 году, а также против Пруссии в 1866 году. Дезертирство венгерских полков в битве при Сольферино привело к выходу венгерского корпуса из военных действий. В 1866 году два итальянских полка перешли на сторону пруссаков, а венгерские военнопленные сформировали антигабсбургский легион. Эти поражения убедили Вену в необходимости реформ в армии и политического урегулирования с Венгрией в 1867 году, которое фактически разделило монархию на две отдельные части, связанные общими внешними, финансовыми и военными институтами. Условия экономического компромисса должны были пересматриваться каждые десять лет, что приводило к периодическим спорам о размерах и распределении военного бюджета. Военные положения компромисса предусматривали создание общей имперско-королевской армии с династическими знаками отличия и сохранением немецкого языка в качестве языка командования - двух источников недовольства среди венгров. Кроме того, были созданы два ополчения: хонвед для Венгрии и ландвер для Австрии. Впервые хонвед (защитники отечества) были сформированы в 1848 году как ядро венгерской национальной революционной армии, и их воссоздание явно было уступкой венгерским национальным чувствам.

Реорганизация вооруженных сил, порученная главе австрийской военной канцелярии Фридриху Беку, предложила что-то всем, но не удовлетворила никого. Он последовал прусской модели, создав генеральный штаб вместо системы министерского господства и потребовав от него для вступления в члены Kriegsschule. Это сохраняло немецкое господство в военном корпусе. Оба ополчения предназначались для обороны страны, но венгры были намерены превратить хонвед в нечто похожее на национальную армию с венгерским языком в качестве языка командования. У немцев не было ничего подобного в отношении ландвера, и он никогда не развивался в направлении австро-германской национальной армии. Но Бек стремился интегрировать ландвер и хонвед в регулярную армию и заменить их новым сбором под названием ландштурм для обороны страны.

Императорская и королевская армия так и не превратилась в национальную силу, хотя в ней преобладали немцы благодаря языку командования и преобладанию немцев в генеральном штабе (60 % против 18 % славян и только 4,5 % венгров в конце XIX века) и в генеральском корпусе в целом. Монарх Франц Иосиф сохранил за собой роль верховного главнокомандующего и был совершенно спокоен в использовании хонведа для поддержки венгерских землевладельцев в подавлении аграрных беспорядков со стороны недовольных крестьян.

Усилия по воспитанию в армии наднациональной, династической лояльности достигли кульминации в мирное время во время празднования императорского юбилея в 1898 году. Франц Иосиф принял военный образ жизни, как бы давая понять, что армия (наряду с церковью) является сильнейшим гарантом государственного единства; в этом он был похож на других правителей евразийских империй. Символическое слияние армии и церкви, этих двух главных национальных столпов империи, пронизывало все церемонии юбилейного года. Массовое вручение медалей военнослужащим сопровождалось распространением тринадцатистраничной памятной брошюры для солдат по случаю пятидесятилетия Его Величества Франца-Иосифа I. Это была "неэффективная попытка иммунизации объединенной армии против угрозы радикального национализма".

К этому времени массовая воинская повинность привела к созданию армии, этнический состав которой полностью соответствовал этническому составу империи в целом. Если хотя бы 20 процентов солдат полка говорили на родном (не немецком) языке, то и офицеры должны были изучать его и говорить на нем. Однако попытки добиться интеграции путем манипулирования имперскими символами и уступок местным националистическим настроениям не привели к созданию действительно интегрированной армии, представляющей общество в целом. Только около 20 процентов молодых людей, подлежащих призыву на военную службу, были призваны в армию, и число не явившихся на службу постоянно росло вплоть до 1910 года, когда оно достигло 22 процентов.

Вооруженные силы Австро-Венгрии были предназначены не для ведения крупной войны, а для поддержания хрупкого баланса между основными компонентами империи. По размеру оборонного бюджета и проценту населения, ежегодно призываемого на военную службу, австро-венгерские войска отставали от основных европейских держав. В 1914 году армия насчитывала меньше пехотных батальонов, чем в 1866 году. Были проведены отдельные реформы для улучшения состояния солдат и образования офицеров. Но единого командования или концентрации власти в Военном министерстве, как это было в реформированной русской армии, не было. Франц Иосиф, который считал себя военным до 1859 года, пока не проявились его недостатки, играл роль арбитра между фракциями и соперничающими ведомствами, что привело к катастрофическим результатам в Первой мировой войне. К этому времени верховное командование находилось в руках Конрада фон Хётцендорфа, талантливого, модернизирующего начальника штаба, который был привержен идее превентивной войны, но пессимистично оценивал шансы монархии выжить в ней. Корпус офицеров был социально изолирован от рядового и гражданского населения; во-первых, присягой императору и прямым подчинением ему, а во-вторых, как это ни парадоксально, культивированием формы престижа, основанной на артистическом, кастовом, социальном различии между недворянами и остальным обществом, а не на наследственных привилегиях, которые порождали естественное благородство (noblesse oblige). В результате получилась "бюрократическая армия", плохо приспособленная для ведения боевых действий в эпоху национализма.

Показатели армии в Первой мировой войне, казалось бы, должны были опровергнуть столь пессимистичный вывод. За исключением нескольких преувеличенных случаев мятежа или дезертирства, армия сохранила свою сплоченность.

Однако к весне 1918 года оказалось верным предупреждение графа Казимира Бадени, сделанное им в 1895 году: "Государство национальностей не может вести войну без опасности для себя". Возможно, правильнее было бы сказать: "государство национальностей не может потерпеть общего поражения без смертельной опасности для себя". Как только компромисс с Венгрией был достигнут, у монархии было два варианта реорганизации армии в Цислейтении. Она могла разрешить формирование национальных частей, сопоставимых с венгерскими. Именно за это выступали чехи в своих петициях о создании чешской национальной гвардии. Или же можно было приступить к программе германизации армии. Оба варианта были чреваты политическими опасностями. Монархия отреагировала, как это часто бывало, не придерживаясь ни того, ни другого курса. Хрупкий компромисс обеспечил лишь умеренную лояльность династии.

Мемуары бывших высокопоставленных офицеров, как немецких, так и венгерских, свидетельствуют об их убежденности в том, что во время Первой мировой войны армия, даже включая чешские передовые части, была верна до конца. Однако еще до 1914 года среди немецкоязычных офицеров уже начали проявляться два разных отношения к примату имперских или национальных тенденций. Те, кто называл себя староавстрийцами, отождествляли себя с династией и имперским правлением. Другая группа, которая воспринимала процесс национализации империи как продвинувшийся гораздо дальше, считала себя в первую очередь немцами или австро-германцами. Аналогичную линию, разделяющую венгерских националистов, провести сложнее из-за