– Скажу, если ответишь, откуда вообще узнала об этом. Что? Нет? Тогда можешь попробовать мне приказать. – Киара тяжело вздохнула, отвернулась и улеглась на край кровати. – И даже ничего не пожелаешь перед сном?

Он был уверен, что она сыронизирует в ответ. Обычно королева легко включалась в перепалку, виртуозно подбирая ответы к его язвительным замечаниям, но на этот раз она молчала. Амоа свел брови, наблюдая за ее напряженной фигуркой, застывшей на кровати.

А ведь она правда переживает. Завтрашняя коронация, давление со стороны тех, кто называет себя советниками, люди Диагона, которых надо будет прокормить грядущей зимой.

Мужчина осторожно лег рядом, провел рукой по ее обнаженному плечу. Он ожидал, что она отстранится, но девушка лишь ближе прильнула к нему спиной.

«А ведь приручить ее может быть не так уж и трудно…» – мелькнула рассеянная мысль.

Не сорваться и не начать брать больше, чем то, на что Кая сейчас готова, было невероятно сложно. Но ведь не зря говорят, терпение – добродетель.

А он мог быть очень терпеливым, если знал, что рано или поздно все будет так, как нужно ему.

Амоа пытался вспомнить собственную коронацию, но не смог. Была ли она? Или он просто пришел, сел на трон и удовлетворился этим? В отличие от Киары, которая за время правления не устроила ни одного самого скромного праздника или бала, он торжества любил. Приглашал танцоров, певцов. Может, поэтому королева такая дерганая? Она просто не умеет отдыхать.

Конечно, Киару можно понять – страна ей досталась не в лучшем состоянии. Народ, собравшийся на площади, выглядел не слишком счастливым. Осунувшиеся серые лица, грязные оборванные одежды. И это жители столицы? Или на коронацию согнали оборванцев со всей страны?

Амоа, признаться, не думал, что здесь все может быть настолько плохо. И в свете этого постоянные «выходы в народ», которые устраивала Кая, становились более понятны.

При его правлении хотя бы никто не голодал, денег было предостаточно, и даже налоги он перестал собирать, потому что шахты Валаада были полны золота, на которое Амоа мог купить что и кого угодно.

Да, недовольных его политикой тоже было много. Военные, оставшиеся без работы, мятежники, и те, кто считал, что правитель в своих развлечениях заходил слишком далеко… Но в основной массе народ при нем жил неплохо.

В этом не было большой его заслуги, и, мысленно сравнивая себя с Киарой, Амоа чувствовал неловкость. Она действительно делала много и очень старалась. Но это не отменяло того, что веселья в ее жизни явно не хватало.

На нескольких наскоро сколоченных помостах поставили музыкантов. Аристократы высыпали на большой открытый балкон, возвышавшийся над площадью. Киара прочитала речь об обещании защищать народ всеми силами и клятву в верности.

Последняя фраза была формальностью, видимо, все местные короли так говорили, но Амоа она показалась отчего-то ужасно поэтичной:

– Я буду предана стране до тех пор, пока последний человек в Диагоне не отвернется от меня.

Нианец наблюдал за происходящим, стоя в стороне от основной массы холеных аристократов. В нескольких метрах от себя он заметил блондинку из местного архива. Вайоли в кои-то веки была в чистой, хоть и мятой одежде и с не слишком аккуратной, но все же прической. Заметив, что Амоа на нее смотрит, девушка побледнела и постаралась скрыться в толпе, но в итоге лишь запнулась и задела какую-то вазу.

Мужчина хмыкнул, но не стал догонять девчонку. Скорее всего, Киара узнала об экспериментах в библиотеке не от нее. Но все же… Что значило ее «никому не сказала, кто вы»? Его драконью сущность скрывает скорее Киара, чем он.

Коронация подошла к заключительной стадии. Киаре под торжественную музыку надели на голову венец, украшенный драгоценными камнями.

Народ разразился одобрительными криками, люди хлопали, топали. Королеве удалось меньше чем за месяц завоевать их сердца. Возможно, план раздавать еду был не так уж и плох. Или она делала что-то еще, а Амоа не заметил?

Кая встала, сказала еще пару слов, а затем выстроившиеся по кругу аристократы начали передавать из рук в руки большой кубок с вином. Это был символ общей крови, родственности, которая, видимо, связывала всех благородных. Амоа как один из членов Совета тоже был вынужден взять этот кубок и передать следующему.

Когда вино было у него, чуть втянул носом воздух и поморщился. Так и тянуло приторной сладостью. Местные виноделы сухое вино не признавали, норовя в него чего-нибудь добавить. Отвратительная традиция.

Наконец кубок оказался у Киары. Она подняла его высоко над головой, салютуя своему народу. Снова приветственные крики, топот, скандирование имени королевы. Киара пригубила вино, сделав несколько глотков. Лицо ее вдруг побледнело, она схватилась за горло, роняя бокал на каменный пол.

Амоа почувствовал, как что-то больно кольнуло внутри, и железные тиски сжали сердце и легкие. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Киара. Нет. Она не может. Не должна.

Кто посмел отравить его королеву?!

Потребовалось несколько мгновений, чтобы оказаться рядом. Амоа был тем, кто подхватил ее, не дал упасть.

На балконе началась паника, шум, гвалт.

– Проверьте кубок! Вино отравили!

Люди на площади не сразу поняли, что произошло, но очень скоро дошло и до них. Поднялся возмущенный гул, народ начал неистовствовать.

В глазах Амоа потемнело, он утробно зарычал, как раненый зверь, готовый разорвать любого, кто просто приблизится.

На кончиках пальцев заплясал огонь. Вокруг, словно по волшебству, образовалось свободное пространство. Никто не рисковал подойти ближе.

Амоа проверил пульс – жива, дышит, просто без сознания.

Татуировки на его теле начали светиться, трансформация была близко. Все его естество требовало обратиться в ящера и утащить Киару, унести туда, где он сможет позаботиться о ней, выходить. В драконьей ипостаси его кровь сильнее любого яда.

Но когда момент перехода начался, на него резко накатила слабость.

Проклятие! Он ведь не может обратиться без прямого приказа!

– Где здесь врач? – рыкнул Амоа.

Вперед вытолкнули старичка. Тот на дрожащих ногах подошел к ним, потрогал пульс лежавшей без сознания девушки:

– Надо определить яд, универсальных противоядий не бывает… – донеслось сбивчивое бормотание.

Издав полный боли глухой рев, Амоа подхватил Киару на руки. Люди перед ним расступались, никто не попытался его остановить.

Мужчина даже подумал, что, если бы он сейчас свернул королеве шею, аристократы лишь вздохнули бы с облегчением.

Он отнес Киару в ее комнату, уложил на кровать. Сам сел рядом, взяв ее за руку. Она выглядела спящей. Разве что непривычно бледная кожа и потерявшие краски губы выдавали ее состояние.

Он еще раз потрогал пульс, приложил руку ко лбу – лихорадки не было. Нельзя же просто так сидеть и смотреть! Возможно, счет идет уже на