class="p1">Присмотревшись, Итрида поняла, что не ошиблась: юной ведьме и впрямь было весен десять. Она была такой худой и маленькой, что выглядела сущим ребенком.

– Почему ты меня не боишься? – спросила Итрида. – Ты же видишь меня в первый раз.

– Я чую в тебе огонь. А огненосцы защищают лаум, где бы им ни довелось встретиться, – спокойно отозвалась девчушка, и Итрида чуть усмехнулась.

Даромир за ее спиной картинно застонал, прижав ладонь ко лбу.

– Чтоб меня сожрали песчаные черви! Только ты, Итрида, способна откопать лауму там, где ее меньше всего ждешь! Прошу простить меня, юная пэри, за мое возмущение, но я не устаю поражаться талантам своей подруги! – Даромир склонился перед лаумой в полушутливом поклоне, и она робко улыбнулась в ответ.

Итрида и маленькая лаума переглянулись и неожиданно рассмеялись. Впервые за прошедшие дни Итрида ощутила, как напряжение, сжимающее ее все сильнее и сильнее, чуть расслабило цепкие когти.

Когда лаумы вернулись в Беловодье, глава Школы Дейва подарил им право выбирать себе защитника из тех дейвасов, что встали под его руку и нашли в себе силы отказаться от прошлого, полного крови и страданий водяниц. Снова обретать доверие друг к другу водяным ведьмам и огненным колдунам было нелегко. Не всем это удалось. Но у некоторых получилось создать не просто щит из огня и льда, а союз, скрепленный любовью. Только в таком союзе могла родиться новая ведьма или колдун. Судя по возрасту девочки, назвавшейся Милоликой, она была одной из таких детей, которых называли вестниками мира.

Сама Итрида смотрела на водяниц как на величайшую драгоценность и даже подумать не могла, как глубоко укоренился в людях страх перед ведьмами и тем, что они совершили в далеком прошлом, – страх, заставляющий бросать камни в ребенка.

– Отец оставил меня у подруги, а сам уехал с торговым обозом в Славгород. Должен был вернуться еще седмицу назад, но от него прилетел ворон, что на дорогах лютуют разбойники, а тот, кто должен был повести обоз, погиб в пожаре. Якобы человек на площади вспыхнул сам по себе. Да так сильно, что те, кто рядом оказались, тоже сгибли, – рассказывала Милолика, пока они неспешно провожали лауму домой. – Строго-настрого приказал слушать тетю Улку Я и слушала, да только она запрещает со двора одной выходить, боится, что дураки какие-нибудь, вроде Тюри и его ватаги, обидеть меня могут. А я сама кого хочешь обижу! Я такие сосульки уже умею делать, не хуже твоих, Итрида, кинжалов!

– Что ж ты не налепила своих сосулек? – насмешливо спросил шехх, поглядывая на девочку.

Та возмущенно вскинулась, но, как и в самую первую минуту, едва столкнулась взглядом с Даромиром, тут же потупилась и смущенно что-то забормотала.

– Тебе до обучения у наставницы еще весен пять…

– Четыре!

– Пусть четыре. Все равно ты еще не настолько хорошо владеешь силой, чтобы безбоязненно разгуливать по ночному городу, полному… живников, – Итрида едва не сказала «навьих тварей», но вовремя спохватилась.

Даромир чувствовал себя в этом странном городе ничуть не хуже, чем в городах людей. Маленькая лаума называла каждую улицу и проулочек, которые они миновали, и здоровалась по именам со многими из прохожих, кто попадался им навстречу. Крылатая Йулла, несмотря на жуткий внешний облик, не казалась Итриде более жестокой или страшной, чем купец Доха, нанявший разбойников для запугивания собственной невесты. А значит, и ей, Итриде, стыдно бояться.

– Так что твоя тетя Улка все правильно тебе говорит.

– Но если бы я ее слушала, мы бы не повстречались, – простодушно взмахнула длинными светлыми ресницами Милолика и просияла улыбкой.

– Если бы ты ее слушала, то и в беду бы не попала, – парировала Итрида, и лаума надулась и замолчала.

Вдруг шехх прокашлялся, привлекая внимание девчонок.

– Милолика, – осторожно позвал он. – А ты уверена, что мы правильно пришли?

– Конечно! – с недоумением посмотрела девочка на Даромира. – Вон и тетя Улка! Тетя Улка, смотрите, кого я привела! Всамделишная огневуха! А вы говорили, искра только мужчинам дается…

– Здравствуйте, пани… Улка, – выдавил шехх.

Итрида взъерошила волосы и с силой провела ладонью по лицу. Тяжело вздохнула и кивнула потрясенно взирающей на них Йулле, приоткрывшей рот от удивления. Птицелюдка совладала с собой быстрее и щелкнула клювом, зло сузив глаза.

– Похоже, старой Йулле проще держать вас на виду, чем надеяться, что вы не соберете на свою шкуру все возможные неприятности. Милолика! Быстро в постель, негодница!

– Ну тетя, – заныла была девочка, но Йулла ударила посохом в крыльцо и указала когтистой рукой на дверь.

Лаума тяжело вздохнула и поплелась в дом, взглядом попрощавшись с бродяжниками. Убедившись, что девочка действительно ушла, а не подслушивает у окошка, птицелюдка снова повернулась к смиренно ожидающим бродяжникам.

Помолчала. Потом вздохнула тяжело и оперлась на палку, сгорбив плечи впервые за все недолгое время, что Итрида была с ней знакома.

– Заходите и вы. Потолкуем.

* * *

Прошла седмица, как Даромир и Итрида жили в доме Йуллы и трудились кем-то вроде нянек при Милолике. Неважно, чего хотелось юной лауме – свежих яблочек, побродить по ярмарке или встретиться с друзьями, – шехх и огненосица сопровождали ее повсюду. Кому другому их присутствие было бы в тягость, но только не Милолике. Кажется, она день и ночь готова была слушать рассказы Даромира о краях, где он побывал. А когда шехх уставал говорить, светловолосая головка поворачивалась к Итриде, и та снова и снова выдумывала истории о том, откуда у нее взялся огонь.

Ни одна из них и близко не походила на правду.

Йулла долго раздумывала, допустить ли тех, от кого, по ее словам, воняло Опаленными, к вестнице мира. Решилась она неохотно, но все же уступила чутью и ворожбе Милолики: девочка так и не перестала звать Итриду старшей сестрой и совсем не боялась ни ее ножей, ни ее огня. Тогда Йулла заставила бродяжников поклясться собственными жизнями, что они будут защищать лауму все то время, что проведут в Белоозере. Итрида согласилась не раздумывая.

Мать и отец девочки и впрямь уехали в Славгород – в крупном городе всегда недоставало и водяниц, и дейвасов, зато нечисть так и норовила пробраться за крепкий тын. Последний ворон от них прилетал три седмицы назад, и с тех пор вестей не было. Итрида порой думала, что они с Даромиром на время стали для Милолики кем-то вроде родителей, и мысли эти равно пугали ее и согревали.

Йулла рассказала Итриде все, что знала об Опаленных. Но когда Итрида спросила птицелюдку, кто такие Пылающие, та лишь развела руками.

– Ой,