Рвано выдыхая, опустила плечи и сдалась, позволяя приткнуть себя спиной к столбу. Мужчина обернул мои руки вокруг него и крепко обвязал запястья.

Небо было ясным и чистым, деревья вокруг площади красиво цвели. В противоположном конце улицы миловидный старик вез в телеге поросят. Над ним с окна второго этажа выглянула пухлая женщина, что, сняв с бельевой веревки одежду, принялась неторопливо ее отряхивать.

Жизнь продолжалась. Размеренная, спокойная и яркая. Здесь, в мире полного отсутствия технологий, все происходило прямо на глазах. Только вкусить эту жизнь мне было не суждено.

Бургомистр молча наблюдал за казнью других заключенных. Периферийным зрением уловила обмякшие в петлях тела и покатившиеся от колодок головы. Не виданный мною ранее крупный мужчина в черной одежде зажег факел и поднес его к сену у мох ног.

Сердце в груди замерло, в ушах зазвенело. Рты людей в толпе двигались, руки ободряюще махали кулаками, но ни один звук не достигал моего враз исчезнувшего слуха.

Взгляд невольно наткнулся на знакомые черные глаза в тени глубокого темного капюшона. Тот самый неизвестный с темницы, что искал Алиссандру…

Все же какие они у него жуткие. Таки дело было не в игре теней — вся радужка и вправду поглощена тьмой. Холодной и беспросветной.

Обжигающее тепло коснулось моих ног, вокруг столба побежала яркая алая дорожка пламени. Ткань платья стала сворачиваться и засушиваться под давлением высокой температуры. Оглушенная и онемевшая с дрожащими губами и слезящимися глазами наблюдала за танцем огня вокруг своего тела.

Говорят, на краю перед глазами вся жизнь пролетает. Я же застыла на одном мгновении. Голова была абсолютно пуста.

Разгоревшееся пламя лизнуло скрытые тонкими балетками стопы, захватило подол платья, струйками скользнуло вверх по бархатной ткани. Зажмурившись, не сдержала скупой слезы страха и с затаенным дыханием принялась ждать последнее в моей странной сумасшедшей жизни испытание.

Но время шло, одежда с шипением растворялась, веревка на руках, дотлев, упала вниз, а моя кожа по-прежнему оставалась невредимой.

Было тепло… Тело покрылось мурашками удовольствия. Почувствовала себя беззаботным котом у камина. В груди даже странно заурчало — точно мохнатый любимец развалился на животе.

На мгновение я подумала, что это был сон, а сейчас я, привычно придавленная с утра Пушком, медленно просыпаюсь. Но затем я распахнула глаза и каким-то восьмым чувством ощутила, что они светятся. Полыхают так же ярко, как окружившее меня голубое пламя. Странное, родное и удивительно умиротворяющее.

Непонимающе оглядываясь, ошалело покосилась на побледневший народ. Люди медленно отходили назад, отчего неподвижная темная фигура посредине стала выделяться еще сильнее.

Незнакомец в плаще довольно щурил глаза.

Глава 4. Путь во дворец

Посерьезнев, незнакомец осмотрелся и неожиданно решительно двинулся вперед — не ко мне, к бургомистру. Пухлый усатый мужчина в шляпе цилиндре перевел свой нервный взгляд на приближающуюся фигуру. Маленькие свиные глаза расширились, и он побледнел.

Все еще пылающее вокруг меня пламя мешало мне видеть все, что там происходило. Они что-то тихо обсуждали, искоса поглядывая на мое ошеломленное выражение. Бургомистр заметно пытался возразить, но отчего-то все равно уступал собеседнику. То ли боялся, то ли не имел права. Круглое полное лицо исказилось в тревоге и недовольстве. Нехотя кивнув, он отступил.

Незнакомец обернулся и направился ко мне. Его движения были плавными и крадущимися, будто ступает дикий опасный зверь. Склонив голову, он с любопытством изучал голубой огонь, уютно баюкающий меня в своем тепле. Черные глаза странно скользнули по груди, вынуждая меня вопросительно опустить голову.

Щеки полыхнули румянцем. Костер не смог пробудить во мне жар, но стыд справился с этим на отлично. Озадаченный народ, казалось, моей наготы не замечал напрочь.

Если во мне внезапно пробудилась супер устойчивость к возгоранию, то одежда, увы, такую сверхспособность не обрела. Все к чертям сгорело вместе со сковывающей руки веревкой, и теперь я просто стояла, обессиленно опираясь спиной о столб. Абсолютно голая.

Когда мужчина снял плащ и приблизился, я почти кинулась его обнимать. Я не была готова предстать пред застывшим, внимательно наблюдающим за мной народом нагишом. Едва подумала, как потушить эту бушующую голубую аномалию, пламя вмиг утихло, и я, вскрикнув, юркнула в любезно раскрытую для меня ткань.

Черноглазый усмехнулся. Он плавно скользнул пальцами по проглядывающей меж полами плаща руке, поднимаясь к предплечью. Я даже подивилась такой неожиданной бережности и ласке, но мужчина вдруг крепко, почти до боли, сжал ладонь и потащил меня вслед за собой.

Деревянный выступ закончился, и ступни пронзила тупая саднящая боль, когда в кожу впились неровность каменистой дороги и мелкий мусор. Несмотря на это, замедляться не решалась. Тело пылало от тяжелых внимательных взглядов, а хмурое жесткое выражение волочащего меня незнакомца обещало не лучшую реакцию мужчины на мое неповиновение.

Инстинкты рядом с ним по-прежнему сходили с ума. Все естество взывало поскорее рвануть отсюда прочь — подальше как от народа, так и устрашающего неизвестного спасителя. Но разумом понимала, что благоразумнее будет держаться своего единственного защитника. Бургомистр хочет сделать из меня факел, а народ с полной готовностью сего ожидает.

Хотя, прямо сейчас они едва не в ужасе отшатываются, уступая нам место и опуская глаза. Только если первое они делали из-за меня, то второе — из-за незнакомца.

Интересно, кто же он такой, что его не посмел ослушаться сам бургомистр?

Мы приблизились к типичному для этого места бежевому двухэтажному дому, что замыкал ряд жилых массивов по ту сторону площади. Свернув за угол, мужчина замедлился, а я удивленно приподняла брови, когда услышала фырканье лошадей. Перед нами оказалась крупная коричневая карета с черными шторками на окнах и в тон им крышей.

Жуткий спаситель рывком открыл дверцу и подпихнул меня внутрь. Не грубо, но излишне нетерпеливо.

Сегодня в чужом мире было тепло и солнечно, но от царапин на стопах и нервного потрясения я ощутимо замерзла. От эмоций и холода тело пробрала мелкая дрожь. С удовольствием плюхнулась на мягкое, обитое красным бархатом сидение и поджала под себя ноги.

Незнакомец забрался следом и захлопнул за собой дверцу. Заглядывая через перегородку к кучеру, тихо дал команду двигаться и сел ровно напротив. Хмурый взор устремился в пейзаж за окном.

Пользуясь долгожданным и, вполне возможно, недолгим спокойствием, притихла и принялась его изучать.

Сейчас, без плаща, ему прятать было нечего. Высокая фигура мужчины оказалась довольно массивной и крупной. Черная рубашка с глубоким острым вырезом была