наш свадебный завтрак состоялся в доме на Трагантер роуд, где жили они. Позже они переехали ближе к нам на Бэйуотер роуд. Мы часто проводили вечера там, в нашем доме или у Херберта Стэка на Холлэнд Виллас роуд, встречаясь вместе для игры в карты, что мы тогда чрезвычайно любили. Нашей любимой игрой был покер, который я привёз из Китая, так что год или два мы провели приятно, хотя и довольно бесцельно.

В августе 1871 г., взяв месячный отпуск, мы с Пэтти отправились в заграничное путешествие — сначала в Спа, в Бельгию (будучи привлечены тамошними азартными играми). Мы оба разделяли вкус к игре, но ни в коей мере не теряли голову. Иногда мы немного проигрывали, а иногда немного выигрывали. Из Спа мы отправились через Кёльн по Рейну в Швейцарию, Интерлакен, Муррен, Люцерн, а оттуда, через Остенд, домой. Это было очень приятное путешествие.

Долгое время я был под впечатлением того убеждения, что единственный способ преуспеть в журналистике — это получить хорошее редакторское место в Индии. Такое предложение встретилось мне в середине 1872 г. Стать редактором «Пайонира» мне предложил его владелец Джордж Аллен, находившийся тогда в Лондоне, и, уволившись из «Стэндарда» я принял это предложение. В ноябре 1872 г. мы отправились в Индию через Париж, Турин (через туннель Мон-Сенис), Милан и Венецию. На пароходе «Мальта» мы приплыли в Александрию, далее на поезде пересекли перешеек (это было ещё до открытия канала), а затем на «Пекине» в Бомбей. Наконец, после утомительного железнодорожного путешествия, длившегося 36 часов, мы достигли места нашего назначения — Аллахабада. Поскольку дом, нанятый для нас, ещё не был готов, мы несколько дней пользовались гостеприимством мистера и миссис Уорнер. Затем мы получили собственную квартиру — поначалу очень неудобную, но за неделю или две мы устроились, после чего начался период жизни, который вряд ли стоит описывать в подробностях. В целом мы получали от него удовольствие — было много веселья, выездных обедов и прочего, что мы находили приятным; вторую половину дня мы почти каждый день проводили в саду за игрой в бадминтон, а отсутствие стеснённости в деньгах было приятной переменой наших обстоятельств.

С наступлением жаркой погоды Аллахабад значительно пустел, поскольку правительственные чиновники северо-западных провинций (как тогда называлась наша часть страны) переезжали в Найни Таль, но мы оставались, перенося жару легче, чем другие жители. К тому времени я уже привык к своей работе. В начале всё шло вовсе не так гладко, потому что мне вредил завистливый и неразборчивый в средствах ассистент, но после множества трений я продолжил вполне хорошо.

Дневник за тот период представлял собой пространную запись развлечений в обществе. По англо-индийскому обычаю в число наших знакомых входили почти все жители станции, и из них вокруг нас собрался блестящий маленький кружок — Тиррел, тогда регистратор Верховного Суда, а потом судья, Карпентер, видный чиновник, Джордж Росс, адвокат, Джердин, ведущий адвокат, а позже и Оклэнд Колвин, должностное лицо европейского квартала и Джон Эллиот из департамента образования, ставший потом выдающимся метеорологом. Мы могли свободно предаваться тихим развлечениям, и мне сказали, что нашу сравнительно скромную компанию стали называть «маленьким голландским домиком». Летопись этого периода была омрачена одним печальным случаем. Джердин был только что назначен судьёй Верховного Суда; это почётное назначение его очень радовало. Чтобы отметить это событие, он устроил вечеринку в Мирзапуре, воспользовавшись для этой цели домом своего друга. Мы провели очень приятное утро в красивой местности по соседству. Когда мы возвращались назад, я ехал верхом вместе с Джердином, и вдруг он почувствовал острую боль в животе. По возвращении в Мирзапур он сообщил, что не спустится к обеду, но никто из нас не подозревал тяжести его болезни. Он умер в ту же ночь от холеры. Вечеринка кончилась большим горем, и мы были очень подавлены, поскольку он был человеком, к которому все мы были сердечно привязаны. Это случилось в августе 1873 г.

Постепенно отъехавшие в Найни Таль стали потихоньку возвращаться в Аллахабад, и обычная жизнь возобновилась.

Я имел право на ежегодный месячный отпуск, но копил отпуска, чтобы на третий год позволить себе трехмесячное путешествие домой.

Сестра моей жены, Томасин Эденсор, выбралась к нам надолго в конце 1873 г.

В апреле 1875 г. мы отправились домой. Этот отпуск был омрачён смертью старшей сестры жены Джоун, скончавшейся почти сразу же после нашего приезда в Лондон.

Во время моего визита домой мой друг-спирит, мистер Вайзмэн, взял меня с собой на сеанс к миссис Гаппи. Физические феномены были поразительными и отметали всякую мыслимую теорию мошенничества. Тогда у меня твёрдо установилось убеждение в реальности спиритических явлений, и с тех пор я уже никогда не колебался.

Миссис Гаппи тогда была уже зажиточной вдовой и жила на Виктория роуд, в Кенсингтоне, где развлекала своих друзей сеансами и была достаточно любезна позволить мне прийти два или три раза. О ней тогда говорили как о «царице физических медиумов», и она этого титула конечно же заслуживала.

Мы отправились обратно в Индию в июле и по дороге остановились у семьи Мэсси в Шатоне под Парижем, а затем направились в Швейцарию, где останавливались на несколько дней в Тюне, Интерлагене и других местах, далее мы проехали Женеву, Милан, Белладжо на озере Комо и наконец Венецию, отплыв в Александрию на пароходе компании «P & O» «Кастигар». Из Суэца мы плыли на «Монгалии» и в начале августа достигли Аллахабада.

«Пайониром» в моё отсутствие заведовал мистер, а впоследствии сэр Джон Эллиотт.

Я не нахожу в дневнике записей каких-либо особенно интересных событий холодной зимы 1875–76 г. Продолжалась обычная рутина обедов и садовых вечеринок, но в апреле 1876 г. мы отправились в Симлу, потому что считалось, что мне лучше всего быть в контакте с правительством, а редакторскую работу осуществлять по почте. Вице-королём тогда стал лорд Литтон, и постепенно мои отношения с ним стали приобретать очень приятный характер. Он обнаружил, что может мне доверять и стал очень откровенен в обсуждении политических событий. Остальное время мы проводили как обычно, в непрестанных общественных развлечениях. В Аллахабад мы вернулись в сентябре.

16 мая 1877 г. около 9 или 9:30 утра после ужасно мучительной ночи у моей жены родился мальчик. Этот жаркий сезон мы полностью провели в Аллахабаде, но никаких важных событий не было до начала 1879 г. когда м-р Аллен