ее месте.

– Оттого и убила Анцху, – мрачно добавил Брав.

Девушка кивнула.

– Да. Ведь она пахла им. Бругх попросил ее достать сон-травы. Детеныша хотел усыпить, не иначе. Фэйра она не дозвалась, тогда он велел ей за город идти. Но ведь она не хотела, так, Бругх? – в голосе Хейты заскрежетал лед. – Тогда ты дал ей золотой, – она достала монету из кармана и презрительно швырнула ему под ноги. – Я его на Покойном Месте нашла, в груде золы. По возвращении ты, небось, ей еще один посулил. Знал ведь, что она работает, себя не помня. Знал, как нуждается в деньгах. Знал, что за такую плату она не откажет. И она пошла. А зверь почуял на ней твой запах и ударил ее. Но не стал жрать или рвать на куски, как делают голодные или больные звери. Просто оборвал ее страдания. Мохнороги, как видно, милосердней людей. Людей вроде тебя так уж точно!

– А когда ты понял, что Анцху задрал мохнорог, – неожиданно заговорил Мар, – и караулит тебя подле города, ты решил выманить зверя на приманку. Руками стражников с ним разобраться. Подарил нищему Плахту свой кожух, напоил его до беспамятства, вбил в голову безумные мысли и отправил за ворота. – Упырь грозно прищурился. – Так все было?!

Бругх неохотно кивнул.

– А пока мы с мохнорогом разбирались, – сверкнул глазами Брав, – ты улизнул в пещеры. И отсиживался тут до сих пор. Ах ты, поганый слизняк!

– Но матери надоело рыскать подле города, – сухо добавила Хейта. – Тогда она решилась на штурм. И притекла по запаху прямиком сюда.

– Не могла она! – зло выкрикнул Бругх. – Я пут-травой запах перебил. Она бы ни за что не нашла.

– Верно, – бросил кто-то позади них. – Поэтому я ей помогла.

Все разом обернулись. На них, утвердив руки на поясе, смотрела разгневанная Рукс. Хейта изумилась произошедшей в ней перемене. Глаза лисы больше не глядели загадочно и мягко, они сочились леденящей яростью. Губы тоже не улыбались ласково, как прежде, их искривило отвращение. Тон голоса и то стал другим. Не дружелюбная торговка шерстью стояла перед ними, а свирепая коварная убийца Лиса.

– Ты травку разбросал, а я заботливо собрала, – ядовито прошипела она.

– Зачем? – мрачно отозвался Бругх. – Я думал, у нас с тобой был уговор.

– Был, да, – кивнула Рукс. – Но потом ты сбежал в пещеры, вместо того чтоб избавиться от этого щенка, как я говорила. И я наплевала на уговор!

Лицо Хейты побелело от гнева.

– Так это ты за всем этим стоишь?!

– За чем «за этим»? – передразнила та. – Треклятым зверем? Убийством девки? Больно надо! – Она кивнула на Бругха. – Своей непроходимой тупостью этот охотнишко свору следопыта к городу привел.

– Но ты знала, – не унималась Хейта.

– Конечно, знала, – нехорошо улыбнулась Рукс. – Иначе зачем, ты думаешь, я отлучалась так часто? Пыталась разобраться со всем этим дерьмом! Это я надоумила Бругха нищего отправить за ворота. – Она вновь смерила странников яростным взглядом. – Надеялась, эти бродяги кинутся его спасать, да там и подохнут. Но из-за тебя, – она ткнула пальцем в Хейту, – все пошло не так! Послушала бы меня, отсиделась бы дома. Но нет! Тебя тянуло погеройствовать! Преславная Чара спасет всех и вся. – Глаза Рукс полыхнули янтарным огнем. – Весь план из-за вас полетел к рыбьим костям!

– Выходит, все это время ты мне врала, – проронила Хейта. – И все эти беседы…

Рукс издала протяжный стон.

– О, эти проклятые беседы! Как меня тошнило изображать дурацкую торговку и довольно хлопать глазками, выслушивая твою пустую болтовню! – Она до боли стиснула кулаки. – Всякий раз, когда ты открывала рот, мне хотелось лишь одного. Впиться голыми руками тебе в горло и задушить на месте!

Гэдор выступил вперед, глаза его метали молнии.

– Довольно!

Но Хейта, точно очнувшись от морока, подняла голову.

– О каком плане ты говоришь?

Рукс вскинула мрачные глаза.

– Не важно.

Девушка нахмурилась.

– А пропажа Фэйра – твоих рук дело?

Рукс презрительно хмыкнула.

– На что мне сдался твой целитель?

– Ну как же, – нашелся Мар. – Вызнать все о Чаре. Выследить ее.

– У меня и без того соглядатаев хватает, – отрезала Рукс.

Вперив в Хейту изучающий взор, она помолчала и неожиданно выплюнула:

– Зря ты со мной не пошла. Так было бы лучше для всех.

– Тут я бы поспорил, – хихикнул упырь.

Хейта выступила вперед.

– На что ты намекаешь?

Рукс жестко усмехнулась.

– Так, предупреждаю.

Обернувшись к шакалам-оборотням, она холодно бросила.

– Идемте! Больше нам здесь делать нечего.

– Куда это вы собрались? – нахмурился Брав. – На вас вины не меньше, чем на охотнике!

– А ты попробуй останови! – злобно бросила та и выпустила когти. – Без руки останешься. А то и без двух. Как тогда город свой распрекрасный защищать станешь? Да этого сосунка? – Она презрительно кивнула на Берцха. – С оборотнями, знаешь ли, шутки плохи.

Брон, Харпа и Мар разом подались вперед, обнажив острые клыки. Но и Ковар со Скауном времени не теряли. Подступили ближе, хищно оскалившись. Брав решительно стиснул пальцами рукоять меча. Хейта озабоченно сдвинула брови, ладони ее слабо засветились. Казалось, даже воздух раскалился от угрозы и напряжения. Только Гэдор стоял не пошелохнувшись.

Рукс, однако, ничуть не растерялась и не подумала отступать. Склонила голову набок, прикидывая шансы.

– Любопытно, – прищурилась она, – скольких из вас мы успеем задрать, прежде чем нас одолеет Чара.

– Боюсь, ты этого не узнаешь, – в тон ей бросила Харпа. – Потому что я убью тебя раньше.

Лиса-оборотень хищно усмехнулась.

– Пожалуй, с тебя и начнем.

Харпа зарычала в ответ. Но голос Гэдора внезапно прогремел над ними как громовой раскат:

– Довольно! Пусть идут. Потом с ними разберемся. У нас и без того хватает забот. Нужно решить, как быть с охотником и мохнорогами.

Они переглянулись и скрипнули зубами, но повиновались. Хейта и Брав последовали их примеру. Рукс оглядела их со странной смесью облегчения и раздражения.

– Какие вы все… ручные.

– Мы – преданные, – осклабился Мар. – Не то чтоб тебе было что-то об этом известно.

Рукс смерила его бешеным взглядом, но не нашлась что ответить. Мрачно кивнула шакалам-оборотням и резко зашагала прочь. Те неохотно потащились следом.

Какое-то время все хранили напряженное молчание. Как вдруг Берцх, ненароком оглянувшись, встревоженно воскликнул:

– Глядите!

Они обернулись.

Детеныш мохнорога сидел на земле, сонно вращая кудлатой головой. Вот приоткрыл большие глазки, такие же сочные, зелено-красные, как у матери, и принялся забавно тыкаться носом в ее густую, длинную шерсть.

Берцх неуверенно пошевелился. Острый нож все еще был зажат в его руке. Хейта приблизилась.

– А что до расплаты? – неуверенно спросил он.