лоб и отскочило в сторону.

Неистово взревев, мохнорог сшиб оборотня лапой словно щепку. Ударившись об скалы, тот обессиленно скатился на землю и остался лежать.

Брон застонал и вскинул голову, потерянно озираясь. В голове противно шумело. Но даже помутневшим взором он смог различить разъяренного мохнорога, бежавшего прямо на него.

Оборотень напрягся, внутренне готовясь к самому худшему. Как вдруг к мохнорогу метнулась чья-то хрупкая фигурка. Ослепительная вспышка вспорола густеющую темноту, заставив Брона на мгновение зажмуриться. Когда он открыл глаза, то сперва решил, что слишком сильно ударился головой и ему это кажется.

Свирепый зверь ошарашенно крутил косматой головой. Перед ним стояла Хейта, ладони ее слабо светились. Мохнорог бросился на девушкус диким рыком. Брону на мгновение показалось, – разорвет. Но девушка, ловко увернувшись, прокатилась по земле под звериным боком и снова вскочила на ноги.

Капюшон слетел с ее головы, по плечам разметались тяжелые волнистые волосы необычного вишневого цвета. Ладони девушки источали свет. Отметины на щеках тоже горели.

Брон протер глаза, но видение не исчезло.

– Довольно! – закричала Хейта.

Но мохнорог не послушал. Свирепо зарычал и снова бросился на нее. Очередная вспышка угодила ему в носатую морду. Ослепленный зверь сощурился и замешкался совсем ненадолго, но девушка, казалось, именно этого и дожидалась.

Сорвавшись с места, она понеслась прямо на зверя и, высоко подпрыгнув, угодила на его огромный волосатый бок. Отчаянно цепляясь за длинную шерсть, Хейта принялась ловко карабкаться по горбатой спине, как по горе, изо всех сил стараясь не упасть. Подобравшись к рогатой голове, она обхватила ее ладонями и громко прокричала.

– Я… СКАЗАЛА… ДОВОЛЬНО!

Ладони Хейты ярко воссияли. Казалось, словно голову зверя объяло неощутимое трепещущее пламя. Мохнорог перестал метаться. Медленно крутанул головой раз, другой и ошалело закачался из стороны в сторону. А в следующий миг, протяжно взревев, он повалился на живот, подняв в воздух густое облако серой пыли.

Девушка, все это время силившаяся устоять на толстой шее великана, отняла руки и, сбежав по когтистой лапе, спрыгнула на землю прямо перед Маром. Протянула ему руку, помогая подняться. Тот медленно выпрямился, не сводя с нее зачарованного взора.

Хейта пытливо огляделась.

– Все целы?

Харпа и Брав уже стояли на ногах. Харпа хранила настороженное молчание, а лицо следопыта выражало глубочайшее изумление. Тогда Хейта обернулась на Брона.

Он невольно замер, дивясь тому, что творилось с ним всякий раз, когда Хейта смотрела в его глаза. Словно что-то оживало внутри. Будто лопалась и слезала с сердца старая корка, обнажая свежие рубцы. Кровь скорее бежала по венам и делалось легче дышать.

Оборотень запоздало смекнул, что Хейта ждала от него ответа. Он резко поднялся на ноги и, не отрывая от нее глубокого взгляда, кивнул. Девушка тотчас потеряла к нему интерес и отвернулась.

Брон прикрыл глаза и перевел дух.

Хейта посмотрела на Гэдора и поменялась в лице. Бросилась к нему, упала на колени, с тревогой оглядывая залитую кровью грудь.

– Ох, за этой схваткой я не сразу припомнила, что ты ранен!

– Выходит, все же Фэй-Чар, – хрипло пробормотал тот.

Девушка вытаращила глаза.

– Так вы знали?!

– Догадывались, – усмехнулся Мар. – Но теперь знаем наверняка!

– И я безумно рад, что наша догадка оказалась верной. – Гэдор растянул в улыбке бледные губы. – Иначе бы мне тут сейчас не лежать.

– Тсс, – прошептала Хейта, сдвинув брови. – Рана, может, и не смертельная, но залечить надо. Да и крови ты потерял немало.

Она воздела руки над изувеченной грудью следопыта и наказала.

– Смирно лежи.

Кончики девичьих пальцев занялись сияющим светом, теплый поток заструился с ладоней, обволакивая тело Гэдора, словно подсвеченный солнцем туман. Рваные края раны затягивались прямо на глазах. Следопыт не смел не то что пошевелиться, даже вздохнуть. Наконец, Хейта опустила руки, и волшебный свет рассеялся.

– Вот так, – улыбнулась девушка. – И болеть не будет.

Брав, все это время пристально наблюдавший за происходящим, обалдело разинул рот.

– Вот это чудо так чудо!

Харпа и Брон разом подступили к Гэдору, помогая ему подняться. Оказавшись на ногах, тот изумленно оглядел исцеленную грудь, коснулся ее пальцами и перевел на девушку восторженный взор.

– Благодарю.

Хейта смущенно потупилась.

– А с ним что делать будем? – Харпа нетерпеливо кивнула на мохнорога.

Все разом обернулись.

Исполинский зверь возвышался перед ними подобно крутому замшелому холму. Его извилистые рога походили на два кривых деревца, успевших по осени уже обронить развеселую пеструю листву. Крупные клыки, торчавшие из широкой пасти, напоминали иззубренные пики скал, выглядывавшие из кудлатой шерсти-травы.

– Он… умер? – спросил Мар.

– Спит, – ответила Хейта. – Но спать он будет недолго. Мохнорогов волшебство почти не берет. Они слишком древние. И сами являются воплощением и средоточием волшебных сил.

– Как драконы, – мечтательно заметил Брав.

Хейта кивнула.

– Как драконы.

– Убьем его, и дело с концом, – решительно бросил Брон.

Девушка устремила на него недоуменный взор. Приметив это, оборотень поспешил пояснить:

– Коли он бешеный, то болен уже давно. Стало быть, его не вылечить. Думаю, такое даже Чарам не под силу.

Хейта нахмурилась.

– Тут ты прав. Однажды я пыталась вылечить человека, пораженного этой заразой. Но время было упущено, и у меня ничего не вышло.

Гэдор скрестил на груди руки.

– Оттягивая неизбежное, мы только множим страдания зверя. И ставим под угрозу жизни других.

Хейта вскинула на него полные отчаянья глаза.

– А если он все же не бешеный?

– А как ты узнаешь наверняка? – резко бросила Харпа. – Уж не его ли спросишь об этом?

– Да можно и спросить, – ответила девушка. – С животными я толковать умею. Я и хотела попробовать. Ведь для бешеного мохнорог вел себя слишком разумно!

– Зато бросался будь здоров! – не унималась Харпа. – Чтобы мы одного зверя волшебного одолеть не смогли? Да где это видано! Прирезать его надо, пока не очухался.

– Согласен, – кивнул Брон.

Гэдор молчал, но по лицу его бродили тени. Хейта с надеждой обернулась на Мара, но тот не поднял глаз. Только Брав, казалось, был ошарашен таким оборотом дел.

Следопыт вздохнул.

– Стало быть, решено.

Брон поднял с земли оброненный нож и осторожно приблизился к спящему зверю, метя в полуприкрытый красно-зеленый глаз. Все замерли. Казалось, даже воздух онемел, устрашившись грядущего кровопролития.

Лицо Хейты исказила гримаса нестерпимой муки. В девушке шла ожесточенная борьба. Разум упорствовал в одном, но сердце взывало к ней, подсказывая иное. Она изо всех сил тщилась догадаться, что было не так. Отчего убийство мохнорога казалось ей деянием вопиющим, не имеющим смысла.

Внезапно в одной из пещер раздался слабый шорох. Никто не обернулся, взгляды всех были прикованы к мохнорогу.